Николай Юрьевич Романов

В последние годы на многострадальные российские кино- и телеэкраны выходит все больше и больше фильмов и сериалов, связанных с военно-историческим прошлым страны времен СССР. Собственно, интересно даже не перечисление того, что эти “шедевры” современного постановочного киноискусства не представляют из себя в художественном, историческом, патриотическом и идеологическом содержании, сколько та краеугольная идеологическая установка, которая иллюстрирует их появление в российском прокате. И дело даже не в том, что появление именно таких картин с именно таким странноватым и противоречивым содержанием явилось по существу закономерным результатом длинной и последовательной серии различных российских кинопроектов 90-х, созданных за прошедшие с момента распада СССР годы, сколько те акценты, которые эти фильмы и сериалы закрепляют в отечественном кино нового времени по итогам всей этой киноцепочки. Давая самым недвусмысленном образом понять, что теперь “снимать о войне будут только так” и что воспринимать военные события в Новой России теперь будут “только так”, что естественно сверхактуально для кинорежиссеров и сценаристов применительно к вопросу получения государственного финансирования для своей работы. На частные деньги, - если таковые будут иметь место, - да, можно снимать что угодно, но не факт, что это дойдет до зрителя или даже появится в Интернет-прокате.

Итак, что же необычного и главное, определяющего, в современном российском военно-историческом киносикусстве ? Для этого следует вспомнить то, что принято называть идеологической составляющей военно-исторического кино СССР и Новой России. Если в годы расцвета военного кино в СССР во главу угла всегда и при любых обстоятельствах выдвигался морально-этический, патриотический и героический аспект подвига советских военнослужащих, разведчиков, милиционеров, сотрудников органов государственной безопасности и т.д., - воплощавшийся на экранах в сугубо положительных и привлекательных образах и героях, то под занавес советской власти и в годы Новой России на первый план выдвинулись так называемые “запретные темы”, о которых в советском кино либо предпочитали не упоминать, либо их достоверность, а также фактическая и научно-историческая была настолько низкой, что иначе как в качестве слухов они не воспринимались даже людьми, которые их распространяли. Причем, слухов, разносимых весьма сомнительной публикой, с не менее сомнительным прошлым, которой просто не оставалось ничего другого в жизни, как привлекать к себе внимание подобными россказнями, всякий раз все больше и больше добавляя в них рафинированных ужасов, а то и самых тривиальных фантазий, граничащих с горячечным бредом.

Поэтому веры в эти истории никогда особенной не было, как и в правдивость слов этих самых “очевидцев”. В особенности тех из них, кто так или иначе был связан с диссидентскими, антисоветскими и иными прозападными кругами, действовавшими как на территории СССР, так и за границей, в эмиграции или в т.н. диссидентской “политической” ссылке и высылке. И тем более, когда речь заходила о представителей еврейских слоев российского общества, люто ненавидевших страну за то, что им пришлось элементарно в ней … трудиться физическим трудом, вместе с обычными гражданами не-библейского происхождения, на благо государства, других людей и общества в целом, а в случая отказа от этого – отбывать положенные сроки тюремного наказания и выдерживать иные применявшиеся к ним меры принудительного вразумления, заключавшегося в том, что в СССР паразитам было не место. И это, - в дополнение к тому, что их более удачливые и способные к приспособлению этнические сотоварищи прекрасно устраивались в годы СССР на самых разнообразных постах и в самых разнообразных сферах деятельности, просто принимая “правила игры” государства, приспосабливаясь к ним и хотя бы формально соблюдая те требования, которые государство предъявляло к своим гражданам. Вот этого “неравноправия” по этническому признаку, а также необходимости трудиться, подобные диссидентствующие от культуры и искусства лица простить своим сотоварищам никак не могли, да и не могут и сегодня. Что и нашло отражение в создаваемых ими образчиках литературы, поэзии, изобразительного искусства, а также в иных формах проявления социально-артистической ущемленности, о которой много писали в этой связи на Западе, но на которую мало кто обращал внимания даже в СССР. Уж больно мелкими и неприятными казались все эти люди и поднимавшиеся ими бытовые проблемы, выдаваемые за общегосударственные.

Результатом этого явилось то, что в конце 80-х и в 90-е годы, с введением идеологических послаблений, а затем и с распадом СССР, вся эта “чернуха”, накопившаяся за долгие годы “писания в стол”, заполонила не только киноэкраны, но и полки магазинов, выдаваясь за подлинные исторические события советского периода, “закрытые”, “засекреченные”, “утаиваемые” или каким-то иным образом не допускавшиеся в годы СССР к широкому общественному читателю и зрителю, - выдаваясь после распада страны за “рассекреченную вопиющую правду о советском строе и режиме”. По уровню написания и содержанию большинство этих “шедевров” редко приближалось тогда даже к произведениям В.Шаламова, А.Солженицына и других подобных им авторов, спекулировавших на сомнительных темах, делая себе на этом имя как за рубежом, так и среди маргинальных антисоветских кругов в СССР. Не имея возможности замахнуться на серьезные проблемы социально-экономического, военного и политического характера в СССР, - рыночные ниши которых уже были заняты крупными писателями-диссидентами, - авторы всего этого постперестроечного псевдоисторического, псевдополитического и псевдосоциального творчества в основном “разрабатывали” вопросы, на которых авторы более глобальных произведений просто не сочли возможным остановиться или даже не знали об их существовании. В первую очередь, ввиду уже упоминавшейся выше их незначительности или единичности. В частности, применительно к военным событиям и деятельности органов НКВД/МГБ/МВД/КГБ в годы СССР. Но при этом все эти малозначащие вопросы продолжали с успехом раздуваться этими авторами до общенациональных масштабов, что в первую очередь было связано с тем, что на мелких вопросах большой известности и публичной славы добиться на общей волне мелкого критиканства в Новой России было нельзя, а именно их и не хватало данным литераторам, историкам, свидетелям, очевидцам, публицистам, критикам режима, экспертам и т.д., во множестве расплодившимся и непонятно откуда взявшимся после распада СССР.

Как уже было отмечено, в большинстве своем авторы, писавшие на исторические и псевдоисторические темы в тот период, занимались поиском каких-то малозначимых фактов в советской истории (или чаще – их выдумыванием, красуясь и соревнуясь друг перед другом во все большей и большей извращенности фантазии и интерпретации известных или мало значащих событий), носивших не просто единичный, а чаще всего даже случайный характер, по которым принимались к тому же в те время решения самого жесткого карательного репрессивного характера, - и раздували эти частные случаи до общенациональной закономерности. Результатом чего стало т.н. “переосмысление” советской истории в 90-е годы в России, завершившееся полным низложением абсолютно всего советского, что так или иначе было известно любому гражданину СССР.

Плюс к этому, сверху было набросано великое множество никак не проверяемых, не обосновываемых, не доказываемых псевдоисторических быличек, позаимствованных как из уже разросшихся антисоветских фантазий как в самой России, так и из-за рубежа, - по самым разным вопросам военной, исторической, политической, экономической и внешней деятельности, - которые предлагалось отныне считать историей СССР в ХХ веке. С отсутствием каких-либо достоверных источников на этот счет, иначе как в виде таких же исторических “произведений”, быличек, “заслуживающих доверия” рассказов или газетных статей в “желтой прессе”. С их регулярным пополнением все новыми и новыми порциями историй из очередных “рассекреченных архивов”, “тайных воспоминаний очевидцев”, “записок неравнодушных” и т.д.

Т.е. весь период 90-х годов в Новой России в историческом плане прошла под знаком противоборства “рассекреченной” (а попросту говоря - выдуманной) истории страны и ее остаточной и все более “репрессируемой” истории в том виде, в каком она была сформирована в годы СССР и существовала многие десятилетия, формируя единую научно-историческую и идеологическую парадигму для населения СССР и его отношения как к собственной родине и отдельным событиям в ее истории, так и к иностранным государствам, так или иначе связанными с СССР на разных этапах становления этой страны. Естественно, ввиду официальной политики борьбы со всем советским в тот период, деятельность разного рода “ниспровергателей” активно поощрялась на государственном уровне, в то время как попытки защиты старой советской истории и ее принципов автоматически расценивались властью как антироссийские настроения, и их носители всячески предавались обструкции. Итогом чего и стало, с одной стороны, появление в этот период огромного массива мало связанных друг с другом псевдоисторических “критических” исследований и “переосмыслений” советской истории, а с другой стороны, полное забытье собственно советской парадигмы истории как единой целостной государственной науки, которая была сдана, выражаясь языком марксистско-ленинской терминологии, “на свалку истории”.

И это при том, что в СССР, - как бы то ни пытались доказать обратное разного рода “ниспровергатели”, - все, что становилось достояние общественности в исторический науке было не просто обосновано, но и агрументированно и фактурологически доказано. Связано это было в первую очередь с тем, что СССР на протяжении всей истории своего существования вел жесточайшую идеологическую борьбу с Западом, в которой в прямом смысле слова каждая цифра могла сыграть критическую роль в дискредитации позиций той или иной стороны данного пропагандистского конфликта. Т.е. то, что публиковалось в СССР, было не просто проверено и перепроверено, но и фактически представлялось собой тот массив информации и цифр, которые могли быть легко проверены западными аналитиками по прямым и косвенным признакам, что позволяло им говорить либо об искажении СССР той или иной информации или же о ее соответствии. Именно поэтому, чтобы не закладывать самим под себя бомбу, все данные и информация в СССР всегда перепроверялись. И именно поэтому те “замшелые” книги о советском историческом прошлом, которые можно встретить в букинистических магазинах или на книжных развалах, и в которых так или иначе представлены некоторое данные, можно считать полностью достоверными. Как бы кто-то ни заявлял сегодня или в 90-е о неких искажениях или советской пропаганде. Искажениям просто неоткуда было возникнуть. Поскольку выявление каждого из них означало бы политическую и идеологическую диверсию под СССР. Чего бы в годы расцвета социалистической системы никто бы не допустил. То же и с событиями военно-исторического характера, а также работы государственной безопасности и внутренних дел. Которые также в 90-е годы подверглись в Новой России “переосмыслению” по тому же упомянутому выше принципу выпячивания малозначащих частностей и преподнесения их как знаковых и масштабных закономерностей.

Следствием последнего, а также победы “нового демократического мышления над тоталитарным историческим наследием” явилось отсутствие в Новой России на конец 90-х годов ХХ века какого-либо ясного исторического представления о событиях даже самого недавнего прошлого. Поскольку абсолютно каждый, кто хотел прославиться, в этот период мог написать все, что угодно о событиях истории ХХ века в России, не неся за это никакой ответственности, равно как и не отвечая за достоверность своих материалов и книг. Т.е. каждый творил то, что хотел, и писал то, что ему приходило в голову или что он, как говорили в годы СССР, - "слизывал со стенки". Что с успехом аргументировалось “личным авторским” видением истории, - причем у каждого автора это “видение” даже в отношении одних и тех же событий было весьма разным, не говоря уже об их оценке или даже такой сакральной для историка вещи, как статистические данные. Более того, доходило до того, что в 90-е годы “ниспровергатели” активно и гневно полемизировали и даже до крови и рваных пиджаков дрались между собой за то, чья фантазия и чье видение того или иного события в прошлом являются наиболее достоверными, не говоря уже о масштабности событий и их последствий, которые они выводили в своем псевдоисторическом творчестве. “Освежевывая” историю СССР и руководствуясь при этом тем лозунгом, что “чем кровавее и чем больше число жертв, тем лучше”. Обвиняя при этом своих оппонентов по кулачным потасовкам в приверженности советскому духу, идеям кровавого коммунизма и антидемократичности.

Тем более, что эта деятельность активно попала в струю публикаций в Новой России переводных материалов западных авторов (как из числа бывших эмигрантов, так и непосредственно иностранных специалистов), во все времена писавших об СССР зачастую весьма странные вещи и работавших на вполне конкретные идеологические цели и задачи, ставившиеся перед ними западными же пропагандистами. Результатом чего стало формирование литературно-исторического болота, - довольно аморфного и не связанного в некое хотя бы подобие чего-то единого и целостного, - состоящего из псевдонаучных и пседопублицистических работ, не прошедших даже элементарной проверки на достоверность и не представлявшего из себя даже подобия чего-то единообразного, чем была история в годы СССР, дававшая гражданину страны с самого раннего детства четкую жизненную и идеологическую ориентацию. Объяснялось, - да и объясняется и сегодня, - это стремлением сформировать многоплановость исторического видения у граждан России. По принципу, - кто как хочет, тот пусть так историю страны в годы СССР и видит. Но при этом, чтобы ни малейших воспоминаний о каких-то реальных положительных или знаковых событиях в годы СССР, - сделавших это государство в ХХ веке флагманом социального и отчасти экономического переустройства мира, - чтобы этот человек не имел. По разработанной в конце 90-х годов ХХ века концепции исторического видения, воплотившейся в учебники школьной истории, - для россиянина история СССР должна была состоять из непрекращающегося ужаса и кошмара, высосанного из многочисленных “произведений” на псевдоисторическую тематику, о которых речь шла выше.

Все остальное, что публиковалось в годы СССР, было априори объявлено пропагандой, искажением действительности и ложью. И как следствие этого, в курс истории в Новой России не вошло. А то, что все-таки туда попало, было с максимальной степенью убедительности заляпано грязью, причем авторы этих псевдоисторических виршей перестарались настолько, что действия их персонажей, - лишь весьма отдаленно напоминающие своих реальных прототипов, существовавших в советской истории и в реальной жизни, - абсолютно лишены хотя бы какого-то намека на логику, последовательность мысли и историческую целесообразность. В результате чего история СССР, а в особенности, ее военные периоды, сведены к какой-то сплошной волюнтаристской авантюре, более напоминающей действия кровожадных слабоумных, чем государственных мужей, успешно возглавлявших страну на протяжении десятилетий.

Фактически, эпоха 90-х годов в истории Новой России закончилась полным разгромом и забвением советской истории с формирование на ее места эфемерного псевдоисторического болота, из которого в начале “нулевых” начали прорастать первые стебельки т.н. “альтернативной истории” и “исторической фантастики”, расцветших пышным цветом на протяжении всего первого десятилетия “нулевых” и продолжающего разрастаться и сегодня. Чему свидетельством полки в книжных магазинах, которые мало чем отличаются друг от друга уже даже на уровне и содержании оформления обложек изданий, представленных в тематических разделах фантастической литературы, и книг по истории. При отсутствии прочих сравнительных возможностей, очень сложно было бы отличить фантастическую книгу из области “альтернативной истории” от из области исторических исследований на советскую или даже уже российскую тематику.

Не имея каких-либо сдерживающих моментов и преследуя перед собой только лишь идею обогащения на все более и более шокирующих воображение подробностях и выдумках, - в период т.н. “нулевых”, как дипломированные историки, так и писатели-фантасты сегодня в равной степени подвизаются на теме альтернативной истории, перемешивая реальные события с вымышленными, а конкретные исторические фрагменты из советской научной литературы – с псевдоисторическими, - позаимствованными в творчестве псевдоисториков, работавших над развенчанием “мифа советской истории” в 90-е годы. С добавлением туда собственных, ничем не подкрепленных мыслей, выводов и размышлений, выдаваемых за историческую фактурологическую данность, а заодно и перемешивая и примешивая в свои книги то “из эффектного”, что они прочли у других авторов на подобную тему, сводя свой вклад в “развитие сюжета” лишь ко все большему и большему повышению градуса эпатажа и натуралистичности извращенной физиологичности образов, - при всем при том, что даже относительно заслуживающих доверия источников в их работах с каждым годом становится все меньше и меньше.

Т.е. сознавая довольно высокую сомнительность в плане историчности источников произведений российских авторов-псевдоисториков и критиков социалистического строя, писавших в 90-е, и одновременно с этим, имея устойчиво сформировавшуюся у них предвзятость к источникам советского периода, - написанных сложным, скучным и суконным языком, изобилующем обширной доказательной базой и свидетельствами, а потому, “лишенных пресловутого драйва”, - писатели и псевдоисторики “нулевых” активно взялись за собственное творчество и переосмысление исторических событий уже на свой лад, избегая ссылок на серьезные книги, в которых несостоятельность таких “переосмыслений” выглядела бы особенно вопиющей. Оставляя их поиск за самими интересующимися соответствующим вопросом читателями, - серьезно интересующимися историческим прошлым страны в ХХ веке, но которых с каждым годом становится все меньше и меньше. Да и то лишь для того, чтобы будучи пойманными за очередной мистификацией, выдумкой, историческим несоответствием, фальшивкой или прямой подтасовкой фактов, публично обвинить критика в приверженности все тем же тоталитарным советским пропагандистским источникам и стереотипам.

Однако, принимая во внимание тот факт, что если в начале 90-х годов ХХ века произошел полный отказ от старой советской истории, закрепленный на протяжении всех 90-х ее “ниспровергательством” и очернением, вплоть до полного втаптывания в грязь любых связанных с ней событий, то в начале т.н. “нулевых”, на фоне развития упомянутой выше “альтернативной истории” и “исторической фантастики”, неизменно возник вопрос, - а что же все-таки следует считать событиями в истории России / СССР в ХХ веке, и что брать за основу критерия историчности в данном вопросе ? Если все официальное советское отринуто и на государственном уровне объявлено общенациональной фальшивкой ? Очевидно, что ответ был один. Главным и “независимым” источником исторической науки для Новой России о советском периоде ее существования, - а также о вообще всех периодах истории России во все времена и века, - следует считать … работы западных авторов. Которые в силу своей якобы непредвзятости и отсутствия тенденциозности, а также наличия у них правильного демократического образа мышления и представления о социальном устройстве мира, описывали все, что происходило в Красной России и в СССР, самым объективным, честным и критическим образом. Плюс к ним, - в ход пошли и работы, написанные в разные годы участниками русской эмиграции, к которым попутным делом были присоединены “творческие изыски” наиболее “авторитетных” представителей советских диссидентских кругов. Вот, по сути, что стало основой формирования новой российской истории в т.н. “нулевые” годы

XXI века. Все, что было написано о СССР западными пропагандистами, учеными, историками, очевидцами и участниками тех или иных исторических событий с западной стороны, - все это было извлечено с запыленных полок букинистических магазинов и уличных лавок, перелицовано на современный лад, переведено на русский язык и брошено в продажу на российские прилавки. Причем, организации и лица, занимающиеся публикацией, даже не удосуживаются как-то сгладить противоречия, которые наличествуют в книгах даже одних и тех же авторов, - но написанных под разный конъюнктурный или пропагандистский заказ применительно к тому или иному периоду истории в отношениях различных стран Запада с СССР.

В итоге, на полки современных российских магазинов, а оттуда и на страницы учебников, а также в фантастические произведения на псевдоисторическую тематику, как применительно к “альтернативной истории”, так и “исторической фантастике”, не говоря уже о кинопродукции, сегодня применительно к одному и тому же событию на территории СССР и России попадают книги, изданные в странах, серьезно разнящиеся друг между другом своим отношением к описываемым в них событиях, продиктованными различиями в участии этих стран в эти событиях, и той роли, какую им в них отводят авторы этих переводных книг. Будь то солидные истории, мемуаристы крупных военачальников, журналисты, пропагандисты или рядовые солдаты, составлявшие свои воспоминания из писем и военных дневников. Т.е. речь идет о российской истории, написанной на Западе. По большей части, написанной весьма добротно. И не только потому, что на Западе по-другому не работают, сколько потому, что в годы СССР Запад стоял по другую сторону политических баррикад с СССР, и любая допущенная там ошибка немедленно воспринималась как политический промах уже со стороны социалистического лагеря. Почему за содержанием книг, - пусть даже и самого пропагандистского толка, - там всегда очень следили. Как и за творчеством русских эмигрантов, - как бы тем ни хотелось изобразить в максимально багровых тонах все то, что происходило с ними в разные годы.

Собственно, именно наплыв на российские полки западной исторической литературы и подстегнул во многом отечественных фантастов и новомодных псевдоученых от исторической науки на все большее расширение своей деятельности. Как за счет очень богатого фактурологического материала, представленного в западных источниках, так и за счет собственной фантазии российских авторов и “соотнесения” ими друг с другом событий, описываемых в российском песевдоисторическом творчестве 90-х и начала “нулевых”, с тем, что сообщалось на этот счет в переводной западной литературе. Что в результате лишь “обогатило” сюжеты российской “альтернативной истории” и “исторической фантастики”, но так и не приблизило население страны к четкому понимаю того, чем же была история СССР, о которой им сегодня еще пуще предлагается забыть, - с привлечением уже для этих целей фантастических образов и эфемерных сюжетов, а не только самого банального очернительства и аморальных сцен, которыми был характерен для от-исторической науки страны период 90-х годов ХХ века. В результате чего, период т.н. “нулевых” стал периодом противостояния уже западной исторической и пропагандистской науки о СССР и России и российским “альтернативными историками” и “историческими фантастами”, закончившийся, как то ни парадоксально, победой последних.

Вероятно, произошло это сугубо в силу того, что при всей привлекательности и интересе к западным авторам и их работам по истории СССР, в них всегда присутствовало то, что принято называть “научной состоятельностью”. Т.е. по сравнению с их сухим, пусть даже и не всегда полностью достоверным и приятным сердцу россиянина историческим анализом времен “Холодной войны”, неряшливо-цветное и ничем не сдерживаемое в морально-этическом и интеллектуальном плане “творчество” российских псевдоисториков и писателей было воспринято российским читателем с гораздо большим энтузиазмом. Результатом чего стало то, что популярности победила и продолжает одерживать верх псевдоисторическая “шняга”. В то время как серьезные книги даже западных авторов и пропагандистов времен “Холодной войны” по много лет пылятся на полках в невостребованном виде.

Впрочем, не лучшая судьба постигла и “творчество” российских “ниспровергателей” 90-х, а также более ранних авторов диссидентского толка. Глядя на полки магазинов и на букинистические развалы, следует признать, что сегодня речь давно уже не идет о противостоянии старой, сложившейся в годы СССР государственной исторической парадигмы, дававшей четкие и точно идеологически и морально-этически определенные ответы на вопросы, связанные с теми или иными историческими событиями, и некоторой новой исторической постсоветской парадигмы, возросшей на ниве старой советской и последовательно разрабатывающей вопросы, которые по тем или иным причинам в годы СССР не затрагивались или о них предпочитали не говорить, о необходимости чего много говорили в последние годы Перестройки и в 90-е, когда все без исключения т.н. “научные деятели” времен СССР вдруг непостижимым образом превратились в “ниспровергателей” советской истории, огульно объявив все ее содержание ничем иным, как советской тоталитарной пропагандой, ориентированной на сокрытие неугодных власти моментов, которые “должны знать рядовые граждане”. Сегодня это все стало уже никакому не нужно и не интересно. И дело не в том, что сегодня эти идеи и книги 90-х также безбожно устарели, как и их авторы, перестав представлять для кого бы то ни было из психически здоровых людей какой-либо интерес.

Выполнив свое дело по полной дискредитации, разрушению и очернению советской истории, они просто также оказались выброшенными на свалку “десятирублевых” изданий уличных букинистов. За ненадобностью. Ввиду того, что историю СССР сегодня пишут даже уже не по очернительским книгам “ниспровергателей” советской идеологии 90-х, как то сформировалось по состоянию на начало “нулевых”, а по работам различных западных авторов о истории России и СССР в ХХ веке и ранее того. А также – современности. А в дополнение к ним, - по книжно-литературному творчеству современных российских псевдоисториков и исторических фантастов, а также историков-конъюнктурщиков более старших поколений. Ориентируясь на рейтинговую популярность тех или иных сомнительных изданий в их исполнении. Чем популярнее “шняга”, чем больше внимания она к себе привлекает в виде книги или газетно-журнальной статьи, - а также того или иного кинофильма или видео-сериала, тем больше у нее вероятности оказаться через непродолжительное время на страницах учебников истории. Вот, по сути, и вся научно-историческая доктрина современной Новой России, сложившаяся на конец первого десятилетия XXI века.

Однако мир, как говорится, не стоит на месте. А история, как наука, движется вместе с этим миром все дальше и дальше. Также происходит и с Россией. И с той историей и той псевдоисторической парадигмой, которая, как было показано выше, сформировалась в стране где-то на уровень 2010 года, подменяя собой в разнообразии и фантастичности реальных исторических образов и событий все, что реально происходило на этот счет в ХХ столетии и было отражено как советскими, так и западными учеными и специалистами в период глобального противостояния двух идеологически враждебных друг другу систем. Казалось бы, - что может быть дальше ? Ведь истории ХХ века как таковой в стране уже не осталось. Осталась лишь ненаучная фантастика на исторические темы. И сомнительные фантасты, все более и более изощренно пытающиеся привлечь к себе внимание, а заодно и денежные заработки на своих псевдоисторических и фантастических даже с точки зрения ненаучной фантастики вИдения и построениях относительно различных событий советско-российского исторического процесса. Т.е. деградировать уже больше объективно не просто некуда, но даже и нечему. Однако, - увы, нет. Это было бы преждевременным заключением и преждевременным забрасыванием землей псевдонаучности гроба самостоятельной советской и российской истории.

Дело в том, что сегодня страна переживает уже третий период “исторического переосмысления” своей истории. И он вовсе не связан с какими-то инициативами на уровне верховной государственной власти по формированию единой научной парадигмы в стране и у ее граждан применительно к определенному кругу исторических событий и знания российскими гражданами истории как таковой, - в роли популярной и обязательной для каждого гражданина страны науки. Этот процесс еще настолько эфемерен, что даже говорить о нем не приходится. Да и не факт, что он когда-нибудь будет начат. В частности, ввиду того, что исторические события подлинной российско-советской истории в этом случае неизбежно войдут в противоречие с той фантастически привлекательной и шокирующей фантасмагорией на историческую тему, которая уже успела сложиться и прочно закрепиться в головах нескольких поколений россиян за прошедшие два десятилетия. Против будоражащих воображение опусов которой строгие, сухие, лаконичные и достоверно подкрепленные фактами исторические построения и конструкции просто будут выглядеть чем-то непонятным, и как следствие этого – не принимаемым ко вниманию.

Что же это за третий период “мутации” отечественной истории ХХ века и ее (в частности) военной составляющей, выносимой на кино- и видеоэкраны ? Дело в том, что склонность к “альтернативной истории” и “исторической фантастике” является особенностью не только России, но и любого государства, так или иначе склонного к идеям пересмотра своего исторического прошлого. Что выражается как в идеях литературного, так и исторического реваншизма. Этот период был очень показателен в истории и литературе Германии вплоть до конца 60-х годов ХХ века применительно к событиям и итогам Второй Мировой войны. В истории и литературе Франции и Англии периода до конца 60-х годов ХХ века применительно опять-таки к событиям Второй Мировой войны, сменившись за тем “героическим” “альтернативным эпосом” по событиям распада колониальных империй Старого Света, ставшего причиной появления не только фильмов и книг, но и комиксов на тематику альтернативности исторических событий. Не говоря уже о богатейшем “наследии” такого рода в США, расцветшим по событиям неудачных для страны войн в Индокитае, Корее и Вьетнаме, выразившимся как в литературе и кино, так и в комиксах. Как с участием обычных, но весьма архетипичных для США героев, так и фантастических персонажей и существ, принимающих участие в военных событиях на стороне противоборствующих … сторон. Преследовавших целью хотя бы как-то сгладить горечь итогового поражения и утраты престижа.

Однако в XXI веке изменился характер подобных пристрастий альтернативных историков, деятелей от искусства, фантастов и прочей публики, традиционно подвизающейся на данной тематике. Дело в том, что в ее ряды гигантским потоком хлынули … профессиональные ученые. Да-да, именно профессиональные ученые. Более или менее хорошо подготовленные в высших учебных заведениях, имеющие даже какие-то вполне научные публикации, но … не востребованные в профессиональном плане западным обществом ввиду переподготовки такого рода кадров западной системой образования. В результате чего с конца 90-х годов ХХ века возник даже специфический термин “потерянное поколение ученых”, - с проведением полной аналогии с известным произведением культового американского послевоенного писателя Селенджера “Над пропастью во ржи”. Огромное число профессионально неплохо подготовленных молодых людей оказалось не у дел. Как и довольно возрастных специалистов, выталкиваемых на улицу сокращением кадров исследовательских учреждений или ввиду профессиональной несостоятельности, расхождений во взглядах с новым руководством или по иным причинам, которые отличают прихотливых стариков от науки от неприхотливой от науки молодежи. И в первую очередь, по понятным причинам данный процесс затронул область т.н. гуманитарных наук, одной из которых традиционно и по праву является история. Тем более, что в западном мире устойчиво сложилось мнение, что в истории того же ХХ века все давно открыто, запротоколировано и доступно. И что-либо найти стоящего в этом отрезке времени просто невозможно. За исключением секретных архивов, которые по совершенно резонным обстоятельствам не должны до поры – до времени являться объектом внимания не только ученых, но и широкой публики.

Результатом этого массового явления как в Европе, так и в США стала переизбыток научных кадров и … деградация научной состоятельности западноевропейских специалистов, подвизающихся в социальной научной сфере. Преследуя целью хотя бы как-то обратить на себя внимание, молодые ученые, что называется, “бросились во все тяжкие”, пытаясь найти хотя бы самую горячую или даже скабрезную тематику своей деятельности, - лишь бы получить возможность выделиться из общей массы и сделать так, чтобы широкая публика обратила на них внимание. Чего добиться проще всего можно только публикуя “исследования” на предельно провокационные и скабрезные темы, традиционно пользующиеся популярностью в извращенном и растленном достатком и избыточностью существования обществе, - в особенности в тех случаях, когда они еще облечены в форму научных исследований. Результатом такого поиска “жареных” сюжетов, - как, например, в социологии стала тема “социологии писсуаров”, сексуальных меньшинств и их внутренних взаимоотношений, различных категорий закомплексованных личностей и т.д. Т.е. все то, что местное население носит в себе, но что боится сказать вслух, но о чем не прочь почитать в якобы научных исследованиях. Что и стало опорой для любителей, в том числе, и альтернативной истории. И в первую очередь, иностранных государств, - в прошлом или в настоящем игравших заметную роль в истории мира, - или их вождей, а также иных происходивших из этих стран таинственных и непонятных людей, лидеров, авторов философских концепций и т.д.

А поскольку все, что можно было открыть по данной теме, уже было открыто, современные представители западных молодых научных кругов опускаются до псевдоисторического творчества. В том числе, и в отношении России, - исторические события на территории которой своей безграничность, противоречивостью и неисчислимостью уже давно стали настоящим Клондайком для авторов современных западных псевдоисторических и полуфантастических бестселлеров. Черпающих вдохновение для своего творчества как у отечественных псевдоисторических фантастов и “исследователей” прошедшего десятилетия, так и у авторов, писавших в 90-е. Как в самой Новой России, так и за рубежом, - на тему Новой России, СССР, их исторического и философского наследия и т.д.

Очевидно, что результатом их “жареного” творчества на историческую тематику применительно к СССР и России становятся весьма и весьма специфические по содержанию и темам книги. Издаваемые, естественно, за рубежом. Но и, с учетом характера темы, переводимые и для России. И какой же из этого следует итог ? Он отнюдь не вызывает каких бы то ни было обнадеживающих иллюзий. Третий, современный нам этап “освежевывания” российско-советской истории заключается в противоборстве на российском территориально-историческом поле двух групп мистификаторов от истории, рассматривающих ее как источник известности и заработка. Т.е. отечественных любителей “альтернативной истории” и “исторической фантастики” и их западных гомогенов. Борющихся в своих произведениях вовсе не за историчность рассматриваемых в их произведениях событий, сколько за кошельки покупателей и соответствие фантазиям читателей. Формально опираясь для этих целей на фактурологическое поле, декларируемое ими в качестве подлинно исторического. Своего рода, это как партия в шахматы на конкретной известной шахматной доске. Только в отличие от исторически сыгранной партии, сегодня за подлинные движения фигур в ходе нее выдаются собственные измышления на эту тему. Да и фигуры тоже приобретают не просто иногда довольно странный для шахмат вид, но и свойства в перемещениях по доске и совершаемых ими действиях, - традиционным шахматным фигурам обычно никак не свойственные. А некоторые идут еще дальше, - вводя дополнительны клетки, целые ряды их или перенося всю шахматную геометрию в какое-то причудливое третье измерение, в котором, кажется, даже сами фигуры не совсем понимают, что им делать, и как они там оказались.

Итог всего сказанного выше ? Западные историко-фантасты противостоят российским историко-фантастам на российском историческом поле. И заложником этого фантастического эпатажного противостояния на ближайшее десятилетие станет все российское общество. Поскольку по сравнению с тем, что пишут сегодня на темы советского и уже даже современного российского исторического наследия, даже очернительские работы “критиканов” и “переосмыслителей” 90-х выглядят шедеврами научной достоверности. Другое дело, что эта достоверность, похоже, никого сегодня особенно уже не интересует. Поскольку создается впечатление, что все без исключения люди, имеющие хотя бы какое-то отношение к истории и историческому процессу, с восторгом и энтузиазмом бросились барахтаться в тех возможностях, которые им дает открывающееся на ближайшее десятилетие поле деятельности и возможности по зарабатыванию денег. Одним из элементов которого и является кинематограф и видеопродукция. И последствия чего можно встретить буквально в каждом “продукте” отечественного кинематографического производства, отдающего сегодня дань, - помимо традиционного очернительства всеми доступными способами СССР, коммунизма и советской системы, - всем самым фантастическим и бредовым идеям режиссеров и сценаристов, способным родиться в их не слишком изуродованным историческим и фактурологическим багажом творческом сознании. Которым они и спешат поделиться со зрителем. Т.е. говорить о научной или даже фактической достоверности в современном военно-историческом кино не приходится. Как и в фильмах и сериалах по истории СССР в целом. В особенности, сериалов, посвященным вопросам жизни и работы советских правоохранительных органов, разведки, контрразведки и государственной безопасности. И если в годы СССР Лиознову вызывали “на ковер” за крохотную ошибку в виде почетного партийного значка “Ветерана НСДАП” на кителе Броневого-Мюллера, - которого у того быть не могло (но который мог быть у Штирлица – ветерана нацистской партии), т.к. он не был ветераном партии, то сегодня о таких мелочах даже никто не задумывается. Но при этом все сразу же обращают внимание и смакуют в мельчайших подробностях самые физиологичные моменты любого сериала и кинофильма, которые по сути-то к содержанию фильма и не имеют никакого отношения. Но которые лишний раз выпячивают якобы имевший системный произвол советского строя. В чем, единственным образом и сходятся в своем противостоянии на поле российской истории и отечественные, и зарубежные фантасты от истории России. В неприятии всего советского. Что лишний раз заставляет задуматься на тему того, а что же это за люди такие занимаются в стране историей СССР, а заодно и делают на исторические темы разного рода “исторически достоверные” темы ? Увы, но на поверку это оказываются потомки тех библейских людей из граждан бывшего СССР, которым в годы Союза просто была заказана везде дорога по причине склонности к тунеядству и сомнительным авантюрам и инициативам. А также за стремление везде жить, паразитируя за чужой счет. А в данном случае, за счет якобы известной только им одним “запретной правды” истории “кровавого режима”. Которую теперь уже не только сами, но и их потомки выплескивают на российские и мировые киноэкраны. В качестве своеобразной мести мертвому льву за то, что при его жизни они не столько были никем и ничем, сколько занимали именно то место, которое им отводилось на задворках общества того времени, а не то, которое они хотели бы занимать в соответствии с их непризнанными “талантами” никак не признаваемыми обществом в те годы.

И уж поэтому что удивляться тому, что отечественные комментаторы и политические аналитики бьют тревогу и вовсю критикуют западные фильмы, книги, компьютерные игры, комиксы, мультфильмы и иные работы на данную псевдофантастическую тематику видения истории бывшего СССР и Новой России ? Когда сами же отечественные псевдоисторики, любители “альтернативной истории” и фантасты от исторической науки во всем стремятся перещеголять в этом направлении своих западных коллег ? Если страна сама всеми силами принуждается или хочет забыть свою историю, променяв ее на фантастические суррогаты этой истории, то чего же удивляться и возмущаться по поводу того, что этим же и в том же направлении занимаются на Западе ?

Николай Ю.Романов

----