Тут же, на улице, в сопровождении охраны, автомобилей и мотоциклов дорожной полиции, стояло штук двадцать “сундуков” в стиле “Хаммер”, обвешанных мощными прожекторами и бессильно болтавшимися по грязной мостовой полотнищами российских стягов и флагов представленных на этой улице “байк-клубов”. Из-под одной из машин в мою сторону тоненькой струйкой подтекало топливо, уже начинавшее скапливаться небольшой лужицей вблизи каблуков моих ботинок. Я встал чуть поодаль, закурил и некоторое время испытывал непреодолимое желание незаметно бросить по назначению сигарный окурок, но потом все-таки решил поберечь дорогую обувь.
В этот момент, у меня перед глазами вновь стояла Москва тридцатилетней давности. Москва 80-х. Периода расцвета советского байкерского движения. Правда, и назывались тогда ночные мотоциклисты совсем по-другому. В те годы, под стать западным фильмам и обрывкам доносившихся из-за “железного занавеса” новостей, они именовались рокерами. В том виде, в каком это название могло бы применено к советским потертого вида личностям, насквозь пропахшим бензином, табаком, дешевым портвейном и потом, в кожаных куртках, сделанных из полотна, скроенного из самым причудливым образом сшитых обрезков голенищ старых женских сапог, и их мотоциклам гаражной сборки из деталей, которые урывками и с риском для жизни удавалось собрать на свалках металлолома. Но тем не менее, во всем стремившихся подражать своим западным кумирам. Как на уровне фотографий, так и чудом прорвавшихся через “железный занавес” культовыми фильмам, вроде “Беспечного ездока” (1971 год) или “Диких ангелов” (1966 год), копируя их героев и их стиль поведения во всем. Начиная от превращения своей одежды в подобие пропущенного через мясорубку ткацкого фарша и заканчивая цветными наклейками, а также малопонятными и потому часто изобилующими ошибками иностранными надписями и рисунками, грубо вручную выполненными на куртках, майках, шлемах и мотоциклах масляными и нитрокрасками. В дополнение к обязательным для тех лет атрибутам в виде заклепок, шипов, цепей, английских булавок и прочего блестящего галантерейного металлического хлама, обилие которого придавало тому или иному участнику тогдашнего движения советских ночных мотоциклистов дополнительный статус в их сообществе и дополнительную уверенность в себе при неформально-вызывающем общении с правоохранительными органами.
Впрочем, не все в их поведении было таким уж рукотворно-никчемным и подражательским. Именно в их среде, - а даже не в группах т.н. “металлистов”, “панков”, “хиппи” и разного рода рода стиляг, активно снабжавшихся привозными из-за рубежа вещами и атрибутами популярных для того времени направлений поп- и рок-культуры, - существовало буквально фетишизированное поклонение перед западной “фирменной” атрибутикой и вещами “оттуда”. Тем более, что для их среды практически каждый такой предмет становился своего рода объектом поклонения и кустарного копирования, а его обладатель воспринимался как своего рода новый кумир, имеющий доступ к тому, что лежало за рубежом.
Не случайно поэтому подражательство и поклонение перед западным стилем рокеров того времени для этих групп молодежи и более зрелых лиц были проявлены наиболее ярко. Тем более, что в отличие от других неформальных молодежных течений 80-х, для ночных мотоциклистов универсальным образом годилась абсолютная любая символика, атрибутика, украшения, “фенечки”, значки и прочий хлам, который им удавалось изготовить как самостоятельно, так и при помощи различных отечественных кустарей, а также приобрести у фарцовщиков, торговавших предметами западного модернового культа.
Одним словом, это была та среда, в которой отдельным келейным образом формировался подражательный Западу псевдокульт условной свободы и неприятия общества, ассоциировавшийся и проявлявшийся в ночных гонках с максимально ревущими на разные лады снятыми или пробитыми глушителями по спящей Москве или по другим крупным городам страны, в которых данная публика так или иначе со временем заводилась, а также в асоциальном поведении и преклонении перед всем западным в ущерб отечественному. Что и проявлялось в итоге в самих этих людях, в их психологии, подражательству Западу, а также в их повальном увлечением вещами, свойственными рокерской культуре и связанными с ней направлениями развития западного псевдо-свободного культа социальных неформальных отношений тех лет.
Считалось, что человек, которому стоило обзавестись хотя бы заводящемуся “с толкача” мопедом, приехавший на нем в места скопления такой публики в Москве, - будь то к новому зданию МХАТ-а или в “Лужники”, - автоматически становился членом закрытого братского неформального объединения любителей быстрой езды и нарушения закостенелых общественных устоев, что выражалось для них, в частности, в полном пренебрежении знаками дорожного движения, сигналами светофоров и в демонстративном неприятии сотрудников ГАИ. Тем более, что большинство из этих людей имели весьма нешуточные по тем временам провинности перед законом, выражавшиеся, в частности, в успешном усвоенном ими "западном" бизнесе по срыванию на ходу с прохожих женщин сумочек или дорогих шапок, а также во всякого рода злоупотреблениях хулиганской и антиобщественной направленности. Впрочем, были за ними дела и погромче, - например, попытка подрыва отделения милиции на Большой Бронной улице в начале 90-х, когда от брошенной одним “Ночным волком” гранаты пострадали не столько стекла в этом здании, сколько и люди, стоявшие в гигантской очереди в “Макдональдс”. Все – как в западных фильмах. И как того требовала культура “Ангелов” в США и создававшихся ими клубов.
Причем, последнее нашло даже свое воплощение в фильме “Луна-парк”, - единственном, пусть и в художественной манере наглядно задокументировавшем тогдашнее стайное поколение советских ночных мотоциклистов и прочей неформальной молодежи и их нравы. А также сохранив на экране тех из них, - в первую очередь включая их нынешних и весьма заматеревших на ниве материального западного благополучия лидеров, - кого сегодня можно увидеть в несколько постаревшем и помятом виде в компании первых лиц страны и в их почетном эскорте. Или, например, сопровождавших сегодня олимпийский огонь к месту его зажжения. Что говорит уже о многом применительно к уровню этого самого руководства страной и его предпочтениям и нравам, но что самое главное, - говорит в отношении них само за себя для остального населения страны.
Однако главным уже в те годы оставались их громогласные призывы о глубокой патриотичности их движения, его просоветскости и пророссийскости, что одновременно с этим сопровождалось полным и абсолютным преклонением перед всем западным, начиная от одежды и заканчивая стилем поведения. По крайней мере, наличие на ком-либо из них символики СССР в те годы считалось признаком дурного тона. Не говоря уже о технике, из которой ночные мотоциклисты ухитрялись делать иностранный культ даже в масштабе старенькой “Явы”, “ Че-Зет ”, не говоря уже о более крупных мотоциклах типа “Минска” и “Украины”, кустарным образом раскрашивая и превращая их в художественном плане в подобие западных “ BMW ”, “Хонд”, “Кава-Саки”, не говоря уже о культовых мотоциклах “Харлей-Дэвидсон” и мотопродукции иных, существовавших еще тогда западных мотоциклетных фирм. В результате чего внешне эти перекрашенные и изуродованные советские мотоциклы становили действительно похожими на каких-то фантастических полумутантов западного образца, но при этом так и сохраняли свою старую советскую начинку, изменить которую не могли никакие ухищрения их владельцев.
Однако, как ни красили они свои машины и как ни пытались уподобиться своим внешним обликом своим западным культовым кумирам, внутри все они по-прежнему так и оставались … “совками”. С соответствующим советским менталитетом и стилем жизни, ничуть не находивший воплощения и аналогий с западными образцами, столь активно копировавшимися ими для демонстрации в ужасе шарахающейся от них широкой публике на городских улицах. Т.е. как были они советскими, так и остались. И в 80-е и в дальнейшем, уже в 90-е, пока им на смену не пришло более молодое, денежное и обеспеченное доступным западным техническим и тряпичным барахлом поколение, - представителей основной массы которой я и наблюдал, стоя на тротуаре и стремясь уберечь свою обувь от возможных повреждений.
Тут меня окликнули. Я повернулся и сразу же узнал свой мотоцикл. Два года назад, уезжая за рубеж в очередную командировку, я продал свой некогда со всякими предосторожностями и сложными формальностями привезенный из Индии редкий для России мотоцикл марки “Роаял Энфилд” одному хорошему знакомому. Увы, но за рулем уже немало потрепанной владельцем машины оказался не он, а какой-то паренек в шлеме “Формулы 1” со встроенной радиостанцией, - узнавший меня по фотографии, - и которому этот мотоцикл достался в наследство от моего знакомого. Его интересовало, не могу ли я порекомендовать магазин, где можно достать детали к этому мотоциклу, а заодно и заказать из Индии еще одну-две такие машины для его знакомых. Мы разговорились. Я дал ему адрес, после чего на глазах у его изумленных друзей уже полузабытым, но в то же время привычным еще жестом подрегулировал двигатель мотоцикла, на котором он сидел. Мотор заработал ровнее и тише. Как это было тогда, в те годы, когда мотоцикл еще принадлежал мне. Достав из кармана монету в полдоллара, я поставил ее ребром на работающий агрегат. Она не падала. Жестом я показал, что двигатель так должен работать постоянно, а не только тогда, когда я нахожусь поблизости. И только в этом случае, при надлежащем уходе, машина этой марки будет исправно работать десятилетия, как было некогда заявлено отцами-основателями этой фирмы. И для него не потребуется ни новых деталей, ни того больше – новых мотоциклов ему на замену.
Впрочем, такое понятие, как уход за мотоциклом, для стоявших передо мной представителей байкерских кругов нового времени и поколения являлось по всей видимости чем-то совершенно нереалистичным и из ряда вон выходящим. Вероятно это проявляется у них даже на уровне такого нереального понятия, как самостоятельно вбить гвоздь в квартире. Как и сам этот гвоздь и тот инструмент, при помощи которого это вбивание достигается. Особенно характерно это проявлялось в виде их самым невообразимым образом напирсенных и оттатуированных подруг, с остановившимся зафиксированными в одной точке глазами, в которых оловянным блеском отражались хромированные детали мотоциклов их бой-френдов или их собственных машин, стоимость которых совместно с экипировкой редко когда тянула по виду меньше, чем на миллион рублей.
Было очевидно, что к техническому обслуживанию своих “стальных коней” все те несколько тысяч собравшихся сегодня на Плющихе байкеров имеют такое же отношение, как я – к клубу любителей мадагаскарского опоссума. Т.е. никакого. Они лишь на них ездят, презрев правила дорожного движения, а их поддержкой, реставрацией и ремонтом занимаются специально нанятые механики, обслуживающие эту скучающую и охочую до ночных дорожных гонок богемную бесшабашную и лишенную мыслей в голове молодежь, на деньги которой все это великолепие и приобретается. И все эти один другого дороже и новее мотоциклы, совершенно сумасшедшая экипировка - самых лучших мировых марок и самых престижных производителей, не говоря уже о всевозможных атрибутах их байкерской принадлежности, это ничто иное лишь как средство покрасоваться друг перед другом. Своего рода, средство демонстрации их статуса в том или ином байкерском сообществе, определяемом не какими-то личными качествами, а уровнем материально-денежного достатка и статуса их самих или их родителей. А также перед сверстниками и окружающими их людьми. Не входящими в подобное закрытое общество любителей быстрой езды. Как в виду денежной необспеченности, так и ввиду невхожести в общество людей, которые могут позволить себе подобную технику и ее оснащение.
Т.е. передо мной была московская, подмосковная и прочая приезжая российская мотоколесная богема. Приехавшая на пресловутое закрытие “байк-сезона” 2013 года, совпавшее к тому же с привозом в Москву олимпийского огня. И ставшее дополнительной причиной для того, чтобы устроить сегодня по московским улицам очередное двухколесное дефиле с целью продемонстрировать друг другу и окружающим то, на что тратятся людьми, имеющими доступ к государственным деньгам и частным капиталам, все проходящие через их руки средства. А также детьми этой мотоколесной богемы. Еще ни заработавшие сами в жизни ни цента, - да и вряд ли когда-нибудь уже заработающие, ввиду того, что оставят им родители, - но уже имеющие возможность потратить на свои прихоти то, что могло бы сослужить неплохую судьбу другим, - например, тем, кто вообще сидит на московских улицах без денег или работает, с тоской слушая рассуждения видных высоких политиков о необходимости урезания их и без того небольшого государственного жалования.
Прикидывая ориентировочный процент российского ВВП, который составляли по стоимости выстроившиеся передо мной мотоциклы и дорогие машины, я вдруг понял, что именно они напоминают мне из того, оставшегося далеко позади тридцатилетнего прошлого. И что самым красноречивым образом вылезает из всех этих людей на поверхность. Несмотря на то, что в этой многотысячной толпе не было ни одного человека, стоимость снаряжения и мотоцикла которого, - в отличие от советских рокеров 80-х, - оценивалась бы даже на глазок меньше, чем в три четверти миллиона.
Во всех этих людях не было ничего российского. Как и тогда, в 80-е, в них не было ничего советского, а то, что было, они всеми силами из себя выдавливали. Несмотря на все эти безжизненно болтающиеся в грязи российские флаги, знамена ВДВ, стяги с российскими орлами и прочими подобными ими обрезками раскрашенной фабричным образом ткани. В этих людях, как и в их предшественниках не было ничего, что указывало бы на их принадлежность к России. Ни в их мотоциклах, ни в их экипировке и снаряжении, ни в манере говорить, ни в жаргонных словечках, тщательно позаимствованных с Запада, ни во многочисленных штампованных “фенечках”, значках и элементах атрибутики, которыми сегодня буквально завалили страну бывшие рокеры старшего поколения, превратившиеся в успешных коммерсантов и дельцов от неформальной культуры. Ни даже в традиционном напитке рокеров / байкеров – пиве. Которое пили тут же, несмотря на все запреты в дорожной езде, но среди бутылок не было ни одной отечественной марки. Не говоря уже о стиле поведения и личной неряшливости, которая может быть характерна только для людей, ни во что не ставящих то, что их окружает, и не ассоциирующих себя ни с чем из него. Что и проявлялось в итоге в богато удобренным, благодаря их присутствию, пирамидками свежего навоза газонам, еще утром тщательно вычищенным дворниками от опавших листьев.
Так или иначе, но было очевидно, что если и есть в мире что-то, что производится для любителей мотоциклов, все это было представлено здесь, на этой улице. И все это становилось предметом взаимного любования и публичной демонстрации своей крутости. Начиная от новых гаек на цилиндры и заканчивая пирсингом и татуировками на интимных местах. Вне зависимости от того, шла ли речь о любителях скоростного прекращения жизни на скользких или разбитых городских улицах или же о представителях постаревшего поколения 80-х, предпочитающих с комфортом передвигаться по городу на тяжеловесных инкрустированных “представительских” мотоциклах “Харлей-Дэвидсон” или “Хонда Голд-Вингс”, оборудованных вместо обычных сидений целыми комфортными диванами с подогревом для расплывшихся задниц и пивных животов этой стареющей бесформенной публики, дорвавшейся, наконец, не только до своей мечты времен советской юности, но и сумевшей на этом заработать неплохие деньги. Впрочем, таких субъектов из прошлого на мотоциклах в тот вечер было мало. В основном, они предпочитали кресла сверхдорогих иномарок “рокерского” типа.
Но факт оставался фактом. Эти люди, несмотря на прошедшие тридцать лет, так и остались теми же по своему менталитету, кем и были тогда. Своего в них так и не прибавилось, а заграничного стало еще больше. Как и увлечения всем этим заграничным. Пусть и серийным, штампованным, но иностранным. Как и возможностей для удовлетворения своих пожеланий и потребностей в этом заграничном. Как и стремления во всем походить и выглядеть в России как люди за границей. “Импортно выглядеть”, - как говорили в 80-е.
Это при том, что как в те же 80-е, начинка у них осталась сегодня все той же, что и тогда. Советской. Что было видно сегодня невооруженным глазом. Причем, даже, скорее, уже не советской, а российской. Сверху лишь слегка прикрытой этим самым чужим оформлением, которое в 80-е они всеми силами старались изобразить и создать сами, а сегодня просто закупают на себя в доступных количествах в подобающих магазинах келейного отоваривания подобной байкерствующей публики. Имеющей подобные интересы. Всерьез продолжая рассматривать себя в роли людей, находящихся вне общества, свободных от него, непогрешимых и доступных в любых своих действиях и поступках, а главное, - от каких-либо принятых в обществе условностей, что , как и в те годы, “выража ется для них, в частности, в полном пренебрежении знаками дорожного движения, сигналами светофоров и в демонстративном неприятии сотрудников ГАИ ”. А также пренебрежение ко всем остальным, кто не может себе ничего подобного демонстративно позволить и купить. Иным образом, людей, зараженных чванством.
Весь пресловутый патриотизм современных байкеров, - в какой бы декларативной форме он ни выражался, - так никуда не ушел от того же псевдопатриотизма советских рокеров 80-х. Воспринимавших окружающий их мир о страну проживания лишь в качестве средства обеспечения их содержания. Что как было тогда, так без изменений осталось в этих людях и сегодня. По полной аналогии с их западными кумирами 70-х и 80-х. Это - единственное, что они переняли и унаследовали от них полностью. И поэтому, - с какими бы знаменами и где они где ни ездили, какие бы речи их лидеры ни “толкали” на публике, равно как и кукую бы эскортную компанию они ни составляли высоким государственным и общественным деятелям о время всяких праздничных церемоний, - это ни в коем мере ни умаляет их оставшегося неизменным с советских времен содержания существования вне общества и за счет общества. А если оно чем-то не довольно, то может убираться куда угодно, лишь бы не под колеса их мотоциклов. Что наглядно продемонстрировал несколько лет назад и продолжает демонстрировать и сегодня лидер самого крупного байкерского объединения Москвы так и не выучившийся в советские годы на врача из-за всяких сомнительных историй и неуспеваемости (что не помешало ему потом стать удачливым бизнесменом от увлечения “байкерством” и мотопродукцией) А.Золдостанов (“Хирург”), с которыми после его продолжающегося и поныне панибратства с В.В.Путиным, перестали здороваться многие его хорошие знакомые, реакцию которых на это он в итоге просто прокомментировал в самой неприличной форме.
Я задумчиво стоял, ждал такси в аэропорт и слушал улицу. В какой-то момент сквозь рев моторов и дымную гарь выхлопов по колонне прошел шумок. Явно был получен сигнал к началу движения. Взревели сотни двигателей, воздух посинел от в одно мгновение наполнившего его едкого дыма, в сумраке которого вспыхнули прожектора на “сундуках”, и вся безграничная река скопившихся на улице людей, слившихся со своими двухколесными машинами, стала втягиваться в Неопалимовский переулок в сопровождении мигалок “банок” и мотоциклов полиции.
Прошло несколько минут, и ничего уже не напоминало о том, что здесь только что бушевало море людей и ревел океан техники. Сильный порыв ветра в одном мгновение выдул с улицы весь оставшийся после отъезда байкеров сизый дым и ее вновь наполнил запах старых листьев прекрасного солнечного осеннего вечера, словно напоминавший о том, что все наносное в этом мире преходяще и лишь главное - постоянно. В олицетворение этого, в напоминание об этих людях и их временном присутствии на этой улице, от них и не осталось ничего, - кроме, разве что, оставленного и разбросанного ими повсюду после себя импортного мусора, полностью унести который с тротуаров и проезжей части не мог даже тихий, но настойчивый осенний ветер. Ну, и еще сиротливой лужицы так до конца и не высохшего бензина у моих ног.
Николай Ю.Романов
----
Николай Юрьевич Романов7 октября 2013
Комментарии
Показать все комментарии