Николай Юрьевич Романов

Интересным наблюдением, - служащим дополнением к постепенно все более отчетливо складывающейся картине т.н. исламских революций, их целей, содержания и последствий, - является то, что по состоянию на текущий момент можно с уверенностью говорить о том, что ключевую роль в произошедших и происходящих в странах севера Африки и Ближнего Востока событиях сыграл и продолжает играть муфтият. Самостоятельно или с влиянием извне, - не суть важно. Главное, что его роль в происходящих и происходивших вырисовывается сегодня особенно четко и окончательно.

Т.е. тот самый муфтият и административно-бюрократический аппарат в его составе, который по аналогии с обычной государственной бюрократией, трансформировался в исламских государствах в последние десятилетия в самостоятельную политическую силу, подпитываемую религиозными чувствами населения, но имеющую собственные сугубо экономические, властные и политические виды на будущее. Выступая в роли своеобразного надстроечного образования и над государством, и над его религиозными институтами. Стремясь прийти к власти и управлять страной таким же образом, как то проихсодит, например, в случае коррумпированной административно-бюрократической системы в России, в которой бюрократия играет роль самостоятельного общественного класса и игрока на внутриполитической арене. Впрочем, как и в других развитых странах.

Священнослужители традиционно представляют собой отдельную прослойку в обществе, - с одной стороны весьма закрытую, а с другой стороны, - которой весьма не чужды чаяний традиционных общественно-политических движений, их лидеров и сообществ людей, стремящихся к установлению прямой или скрытой власти, к господству в различных сферах общественной жизни или даже к контролю над государством, что часто ставится итоговой целью деятельности подобных лиц. Тем более, когда в течение последних двух лет речь напрямую заходит о муфтиятах и в особенности, о бюрократическом административном аппарате ислама в их составе, представляющем собой клерикальный административный орган, исламскую бюрократию, использующую влияние и ресурсы священства и религиозные настроения граждан в своих целях и интересах.

Другое дело, что вызревание такой бюрократической системы и оформление ее в качестве законченной и способной к самостоятельным скоординированным действиям бюрократизированой иерархической системы идет значительно дольше, чем формирование политических партий, движений, различных религиозных и общественных группировок и т.д. в обычном обществе. Или даже коррумпированного административно-бюрократического сообщества в его составе. Однако и устойчивость ее несравненно выше по сравнению с традиционными общественными и политическими движениями, равно как и лояльность ей со стороны ее членов.

Подобная система весьма косна, эволюционирует медленно, но в то же время характеризуется сверхвысоким уровнем “корпоративной” сплоченности, взаимной зависимости, поддержки и лояльности. А также закрытости от посторонних. Своего рода, - это аналог закрытого ордена в исламе, члены которого являются мусульманами, но принадлежат к своеобразной “белой прожилке” в “белой кости” священнического корпуса. По аналогии, например, с в точности по тому же принципу организованной церковной бюрократией в составе РПЦ и РКЦ.

Поэтому сегодня можно с уверенностью говорить о том, что за столь неожиданными и неоднозначными событиями, произошедшими в исламском мире сравнительно недавно, скрывается именно эта, доселе незаметная и неизвестная сила, сегодня выступающая на первый план борьбы за власть, при этом оставаясь по-прежнему практически невидимой, непроницаемой и неизвестной для посторонних наблюдателей и потому в силу своей новизны недоступная для их анализа. Но имея в то же время практически неограниченные возможности по контролю над ситуацией в стране и над умонастроениями граждан. Что, в частности, позволяет ей оставаться неуязвимой и неосязаемой и для традиционных исламистских движений всех степеней радикальности или политической ориентации.

Это своеобразная “партия”, “орден”, “структура”, которых в традиционно формально оформленном облике просто нет. О них ничего не известно. Это структура, которая существует, но никак не выдает своего существования. И можно лишь догадываться о их целях, интересах и задачах. Но в силу своей религиозной особенности они представлены широкой сетью агентов влияния и источниками информации во всех странах, где ислам является доминирующей религией, способной оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику.

В результате чего, последние бунтарско-революционные события в странах Рога можно смело называть “эпохой исламско-бюрократических революций”, когда именно муфтият и бюрократический аппарат ислама в его составе, - в отличие от представителей радикальных и иных исламских политических группировок, - берут власть в свои руки или готовятся так поступить, выступая в роли самостоятельной движущей силы происходящих изменений. Оставаясь при этом по-прежнему в их тени.

На самом деле, все происходящее – это свидетельство того, что светское общество, в котором очень большую роль играют любые клерикальные институты, а религия является составной частью общества, не может длительное время оставаться полностью светстким и главное - стабильным. Поскольку светский характер власти, судебной системы, организации общества и т.д. раньше или позже вступает в противоречие с повседневной религиозной ориентированностью людей и их мировоззрением. Т.к. любая религия представляет собой аналог государственной системы и государственной идеологии, но основанной в отличие от них на дарованном свыше праве, нормах поведения, общежития и своде законов, а не на нормах и законах, принятых и сформулированных самими людьми, а зачастую просто позаимствованных ими у административно-правовых систем других стран, нисколько при этом не соотносясь с тем, что отнюдь не все из этого может быть просто скопировано и применено на практике в других государствах без конфликта с часто непринимающим эти чуждые ему положения обществом.

Поэтому чем больше людям из подобного общества представляется различных свобод, прав, возможностей и перспектив светской властью, тем больше в конечном итоге они будут апеллировать к религиозным кругам, разуверившись во всех этих пресловутых гражданских свободах демократического общества, обернувшихся в конце-концов для большинства из них самой обычной нищетой, бесправием и выраженным неравноправием. Что, собственно говоря, и происходит сегодня в этих странах. Пресытившись формальными лозунгами о некоторой малопонятной им демократии, не будучи в состоянии реализовать своих гражданских свобод на практике, испытывая материальные лишения, эмоциональную разуверенность в будущем и т.д., эти люди совершенно объективно обращаются в сторону религии, альтернативная власть которой или некое государство, основанное на религиозных нормах и иных эфемерных построениях, в подобной ситуации видится этим людям предпочтительнее правовых построений государства светского, в которых они уже разуверились.

При том, что они весьма слабо представляют себе, что обретя религиозные свободы и религиозный строй (в какой бы внешне демократической форме он ни был проявлен), они утратят все без исключения свободы светского характера, которые были у них при светской власти, пусть и самого жесткого толка. Поскольку светское и религиозное не уживаются друг с другом в обществе, над которым изначально вынуждены конкурировать между собой за власть и влияние на людей, равно как и в котором не могут быть неким симбиотическим образом слиты воедино лишь положительные стороны светской и клерикальной власти, с отбрасыванием тех сторон, что небезопасны для общества.

По аналогии с киномонологом героя в прошлом весьма известного актера Гриценко, - “чем больше люди получают гражданских свобод, прав и свободы в действиях, тем больше им начинает хотеться СС, концентрационных лагерей, сильной полиции, тайных служб, армии и жесткой идеологии”. Чтобы обезопасить себя с их помощью от соседей с их правами и свободами, получив которые, они далеко не всегда стремятся уважать права и свободы остальных людей, - часто напротив стремясь поставить их на пользу себе. Так было в Германии к моменту прихода к власти Гитлера, когда люди, разуверившиеся в пресловутых демократических ценностях того периода жаждали диктатора и сильной власти. То же происходит сегодня и в ряде исламских государств, но уже под предводительством исламской клерикальной бюрократии, стоящей за всеми этими событиями. А область ее влияния остается той же, что была некогда в Германии, - мелкие служащие, лавочники, мелкие предприниматели, безработные, активная молодежь, низкооплачиваемые трудящиеся, различные слои городского люмпена и прочие маргинальные элементы, не являющиеся сторонниками радикального ислама экстремистских толков.

Кончится всё в конечном итоге все равно клерикальным правительством той или иной степени умеренности. Поскольку политическое равновесие и устойчивость в странах уже нарушено. Все эти смещенные “несменяемые” режимы несли в себе одно неоспоримое преимущество, - стабильность политической системы. По аналогии с монаршим правлением. Правят и правят. Т.е. к ним уже привыкли, - иногда ропщут, иногда негодуют, иногда, наоборот, довольны, но власть в этом случае уже является привычной, т.к. при ней успело сформироваться полтора-два поколения граждан. А сейчас эти люди формально низвергнуты. А раз кого-то низвергли один раз, то нет никакой гарантии, что не низвергнут и во второй, и в третий, и в n- й раз. По аналогии с бывшим советскими среднеазиатскими республиками и их лидерами с советским властным прошлым.

Нарушена устойчивость системы. Поскольку теперь формально все в этих странах могут побороться за власть. Те самые кланы, группы и т.д. Но главное, - исламская бюрократия, которая реально сегодня обладает влиянием на всех без исключения мусульман на государственных территориях. Именно поэтому муфтият и рассматривается здесь как отдельная уже вызревшая самостоятельная сила с собственными интересами. И вот как раз в этом случае, когда действительно во власти в стране придут местны клерикалы, канал действительно придется контролировать международным военным силам, а не египетским войскам. Поскольку клерикалам доверия нет. И не исключено даже, что контроль над его территорией достанется частично и Израилю. По крайней мере, страна будет с этого что-то иметь.

Интересно то, что в своей основе термин “клерикализация” не предполагает радикализации или роста экстремизма, хотя в известный момент может опуститься и до них. Просто иной реальной силы, кроме исламской религиозной бюрократии, общей для всех стран региона, сегодня во всех этих государствах просто нет. Экстремисты серьезной подпиткой там не пользуются, хотя и есть в наличии. Реально что-то возглавить они тоже не могут, в лучшем случая рассчитывая на симпатии той части толпы, которая не является материально обеспеченной и составляет костяк группировок, поставивших во главу угла своего существования элементарный грабеж более состоятельных сограждан под лозунгами ислама и исламской революции. И более того, экстремисты не могут даже прийти к власти на волне народных выступлений, используя их хаотический фактически антисветский характер. Какой бы формальной популярностью и поддержкой ни пользовались их лидеры во вновь избранных органах государственной власти.

Остается только исламская религиозная бюрократия. Поскольку больше никого не просматривается на местном властном горизонте, способном объединить более-менее конструктивные силы общества под лозунгом восстановления порядка и борьбы с деструктивными элементами. Исключая, естественно, … инопланетян, каких-нибудь прогрессоров с Запада и кого-то еще из той же компании. Поскольку то, что кажется в данный момент в странах Ближнего Востока очевидным или наиболее вероятным, может и не быть таким. Поскольку по сути точной информации нет, - если, конечно, не рассматривать в качестве информацию сиутацию формального безвластия, когда территория прошедших “революции” государств контролируется по разрозненному узкогрупповому или даже узкоплеменному характеру. Поскольку что-то непонятно из чего и непонятно кем началось, но вполне конкретно закончилось. Так что пока сиутацию следует рассматривать сугубо с выжидательных позиций.

На этом фоне многие заявляют о начале т.н. “войны цивилизаций”. И что эта война цивилизаций уже в самом разгаре. При том, что вот здесь как раз и наличествует один спорный нюанс. Связанный с тем, что эта война по сути еще даже и не начинается.

Звучат лишь первые пробные залпы и проводится первая разведка боем после затянувшегося “периода сосуществования”, связанного с насильственным доминированием в исламском мире американских и отчасти западноевропейских ценностей и норм цивилизационного устройства. Однако общая тенденция, с которой сталкивается сегодня та же Западная Европа, во многом идентична тот дилемме, которую некогда решал СССР, вводя войска в Афганистан: “Лучше воевать с радикальным исламом и его последователями в Кабуле, чем в Ташкенте и Фрунзе”.

И главное, - сегодня Западной Европе приходится считаться с серьезной внутренней угрозой в лице внутренних эмигрантских кругов из исламских государств, неспособных интегрироваться в рамках европейской культуры и все активнее навязывающих свои порядки государственной власти и общественном мнению этих стран. Россия на настоящий момент в этой связи оказывается пока еще в относительно спокойном положении, даже несмотря на неспокойный “перегоревший” или “тлеющий” Северный Кавказ, а также возрастающий фактор исламского радикализма в Башкирии, Татарии и ряде других регионов страны, где при высокой скученности и неустроенности населения могут развиваться экстремистские настроения исламского толка. В том числе и на фоне радикализации настроений иностранной рабочей силы, активно завозимой в страну в последние годы из республик Средней Азии, где объединяющий фактор радикального ислама в последние год стал особенно высок.

Поэтому это “пока” весьма относительно. Поскольку радикальный ислам и различные суррогаты на базе ислама привлекателены сегодня для представителей вовсе не традиционных мусульманских народов, а рискую превратиться в общее знамя всех маргиналов и неутроенных лиц, вне зависимости от национальной и страновой принадлежности, когда не играет никакой роли, идет ли речь о русском, белом американце, негре, немце, французе, узбеке или татарине. Всех этих людей объединяет одна простенькая, но многообещающая идея, которую проталкивают современные исламскими радикалы. А именно, - "ты можешь делать что хочешь во имя Аллаха", "все, что ты делаешь во имя Аллаха, делается в его благо", "если ты не согласен с тем, что делается во имя Аллаха, выступи его судьей". И т.д.

Т.е. подобной идеологией можно прекрасно обосновывать любые свои преступления. Убил, изнасиловал, ограбил, поджег, украл, - что угодно. Но сделал это во имя Аллаха. И тем более, в отношении врагов Аллаха, неверных, осквернителей ислама и т.д. Т.е. небом все прощается. "Всё, что сделано во имя неба, угодно небу", "Всё, что сделано в угоду Аллаху, угодно Аллаху", "Аллах сам направит тебя в нужный момент, не противься его воле".

А при таком подходе очевидно, что подобная идеология очень удобна для всякого сброда, который не в состоянии ни в одной стране определиться с устройством своей жизни и со своим признанием обществом. Но подобный радикальный вариант ислама не только дает такому человеку объяснение всего, что происходит с ним, но и развязывает руки на совершение любых преступлений. Против кого угодно. Даже против мусульман. Т.е. дает ему возможность получить то, в чем человек для себя нуждается и что себе хочет, путем применения элементарного "разрешенного с неба" насилия. Которое оправдывается. И вот такой инструмент фактически используется сегодня исламской бюрократией в качестве инструмента обеспечения своего прихода к власти. Просто и эффективно. А главное, - служит прекрасным надстроечным внесоциальным фактором, позволяющим объединять представителей любых народов под единым зеленым знаменем. Что наглядно демонстрируют успехи “Братьев мусульман” в странах Северной Африки

В свое время среди мусульман СССР и России такой подход в максимально сглаженной форме исторически исповедовал только ряд племен Северного Кавказа. Однако против того, что культивируется в России сегодня и приходит на волне радикальных идей в Россию из-за рубежа, - все то, что было распространено в их среде, это не более чем детская игра "в крысу". И главное, - все эти идеи находят высокую популярность в сердцах и душах людей и в особенности, в среде молодежи. Т.к. распространяются по вненациональному признаку, делая радикальный ислам универсальным, а не селективным как ранее, направлением воздействия и формирования взглядов и руководством к практическому действию.

В этой связи особенно показательна политика развитых стран в исламских государствах, на обсуждении которой мы уже здесь останавливались. Ни для кого не секрет, что описанную выше угрозу радикального ислама в качестве универсального объединительного механизма в развитых странах уже давно видят и рассматривают самые разнообразные способы борьбы с ней. Поскольку в своей законченной форме именно ислам, - а более конкретно, его современные ультрарадикальные формы, по сравнению с которыми даже традиционный ваххабизм кажется весьма консервативным течением, - является тем фактором, который успешно может не просто стать движущей силой изменений в современном мире, но и существенно пошатнуть позиции в нем развитых. Причем, сделать это безвозвратно. Формируя высокоидеологизированное общество, в основе которого лежит тезис о том, что с “неверными”, к которым относятся и развитые страны т.н. демократического толка, можно не церемониться. Колько скоро что-то подобное предписывается исламом.

Фактически, если оценивать политику последних двух лет, о состоянию на сегодняшний день, в арабских странах США и их союзники лишь стремились максимально облегчить тот удар, который обрушился на мир путем провоцирования управляемых изменений в виде “встречного пала” событий, - инициируя его самостоятельно, - а не дожидаясь, когда этот процесс начнет происходить стихийно. Т.е. они просто “стравливают социально-политический пар”, накопившийся в регионе. Т.е. события происходят, но в более ослабленной форме, чем если бы они происходили стихийно через 4-5 лет, как то прогнозировалось при естественном течении событий. А сейчас по ходу дела инициирующие эти события силы еще не до конца вызрели и были вынуждены вступить в процесс изменений в не до конца подготовленном и сформированном виде, в том числе и в части влияния в среде населения стран региона. Что в итоге и должно обусловить их неудачи, а в конечном итоге и возвращение ситуации на круги своя, когда они и их лидеры настолько дискредитируют себя в глазах всего местного населения, что то будет готово с распростертыми объятиями принять любую диктатуру и любой режим, - даже открыто финансируемый и поддерживаемый из-за рубежа, - но лишь бы вернуть себе былую стабильности, свободы, права и возможности светской, а не клерикально-исламской власти. Естественно, такой внешней силой будут США. Которых будут воспринимать в роли освободителей и спасителей. А вовсе не страны ЕС, не Россия и даже (гипотетически) не Китай.

“По сути – нет никакого хаоса и никаких странностей в политике США и ЕС в странах Рога и на Ближнем Востоке. Они организуют “встречный пал”, - заставляя исламскую бюрократию вынужденно втягиваться в события раньше того момента, чем она была бы к этому готова в случае эволюционного развития событий в регионе (тем самым, действуя в ослабленном и не полностью готовом к устойчивому взятию власти состоянии), - а заодно и готовят себе позиции на будущее. В то время как Европа отчаянно пытается сохранить там свои традиционные позиции. Как на уровне бывших государств метрополии, так и на уровне экономических связей. Только и всего. Пытаясь по возможности не дать США захватить все, т.е. полностью в итоге через систему управляемых исламских революций и радикализации региона убрать из него европейское влияние. Что проявляется сегодня, например, в снижении роли французского языка в пользу английского во франкоговорящих странах Северной Африки. Европейцы прекрасно сознают то, что происходит и по мере сил пытаются сохранить свои позиции в будущей картине постисламского мира в регионе, стараясь потеснить США в их начинаниях.”

“Сегодня страны Персидского залива представлены ваххабитскими и близкими к ним радикальными режимами, которые будет достаточно проблематично свернуть даже США. Даже принимая во внимание то обстоятельство, что именно против ислама в роли универсальной международной и межнациональной объединительной силы в итоге и направлена их текущая деятельность. А более конкретно – против радикальных форм ислама на государственном уровне, готовящихся в условиях современного мира прийти на смену традиционным формам, пусть даже и весьма жесткой религиозной проявленности.

Собственно, именно с этой целью и были затеяны все эти события США в странах Рога, где роль радикального ислама возрастала из года в год все более стремительно. Но пока исламисты не были еще готовы к тому, чтобы полностью возглавить эти страны, да и массовая поддержка населения для них еще не сформировалась. А США своими действиями вскрыли этот назревающий гнойник, заставив исламистов всех мастей действовать на неподготовленной до конца почве, но по готовому сценарию. Что в итоге и обречет их действия на провал в течение ближайших 5-7 лет. В то время как не будь событий прошлого года и текущих событий, - все было бы мирно на ближайшие несколько лет, пока исламский экстремистский гнойник в регионе не прорвался бы сам. И вот тогда бы последствия были бы значительно хуже. Пострашнее даже чем в Чечне и на Северном Кавказе. Т.е. резали бы все всех, а заодно и друг друга. Не оставив от стран и их экономик камня на камне.

При том, что когда бы, наконец, были установлены более-менее стабильные радикально-исламские формы правления, восстанавливать бы регионы пришлось развитым странам. Чтобы вновь начать извлекать из них экономическую выгоду. А это понятным причинам не устраивает уже развитые страны Европы и США. Разрушения им не к чему. Да еще такие, какие им же придется восстанавливать в перспективе или за которые платить деньги за лояльность исламским режимам этих стран, не будучи в состоянии заставить их разрушенные экономики работать на себя без серьезных затрат. Хватило уже богачам-капиталистам разоренного Ливана. Больше подобных ошибок развитые страны совершать не будут.

Так что по сути, США и развитые странами своими действия спасли экономики стран Рога и Ближнего Востока от полного разорения. Когда бы они находились в прямом смысле слова в развалинах. Другое дело, что там, где это сделать не получается, - в той же Сирии, - развалины действительно возникают. Примером чему служит город Алеппо. Поскольку власть удерживает свои позиции, а население не хочет радикализации жизни. И вот таким странам придется в результате подобной агрессивной политики особенно тяжело. Поскольку если государства “победивших демократических революций” сохранят свои экономические объекты и потенциал, то эти государства – унаследуют его в полностью разрушенном войной виде. Что является главной проблемой происходящих там событий. Т.е. те, кто не сдается, традиционно всегда страдают из-за этого больше, чем те, кто сдается.”

В итоге, имеет место тлеющая ситуация опережающего “встречного пала” в сторону набирающего силу исламского движения и его растущего влияния в мире с единственной целью заставить исламистов действовать сейчас, когда они еще не готовы к реальным масштабным действиям, но волею обстоятельств вынуждены принимать в них самое непосредственное участие, чтобы из возглавить и взять под свой контроль. Сил для чего у них в настоящий момент еще было недостаточно. Т.е. путем использования исламской бюрократии, развитым странам удалось спровоцировать исламские движения к действиям, которые они не в состоянии будут поставить себе в итоге на пользу. Следствием чего станут деградация таких движений и постепенная утрата определяющего влияния ислама и исламского экстремизма, которые угрожающим образом наметились в последнее десятилетие в мире. Так что никакого коллективного “прозрения” и “трансформации” здесь нет и в помине. Равно как и находит прекрасное объяснение внешне нелогичная политика развитых стран в отношении данных событий в исламском мире за прошедшие полтора-два года. Да и сейчас тоже.

“Поэтому, если на сегодняшний день и имеет место некое подобие столкновения по вопросам Сирии, это связано не с какой-то недооценкой возможностей России или силы ее позиций, а с недостаточностью текущих возможностей Запада полностью продавить свою позицию тем или иным образом. В том числе и военным. Что вынуждает их соглашаться на текущий вариант развития событий на Ближнем Востоке с долгосрочной войной с использованием наемников в целях экономического и военного истощения Асада. А также формирования основанных на исламских основах прогосударственных течений в сирийском обществе, благодаря которым США и их союзники через их роль агрессоров против Сирии будут рассматриваться как угроза исламу, который будет все более активно продвигаться в качестве консолидирующей общество силы. А вместе с ним и радикально настроенные течения в исламе. В первую очередь военного характера. Что в итоге так или иначе все равно приведет не просто к радикализации региона, а к аналогу исламских переворотов в странах Рога. Что называется, - “не мытьем, так катанием”. И позиция России здесь не играет никакой роли именно лишь в силу неспособности Запада решить вопрос быстро и сравнительно без потерь, при вынужденной необходимости все-таки инициировать этот процесс в настоящее время в рамках их стратегии “встречного пала”. Чтобы потом перейти к той же Иордании или даже к … Турции.

Любое государство, в котором ислам играет в сознании массы населения даже не главенствующую, а просто существенную роль, в настоящее время уже не может считать себя в стороне от разворачивающихся событий. Вопрос лишь в том, какое из них будет следующим, в какой последовательности и с каким ущербом будут развиваться события, а главное – какие будут итоговые последствия для населения этих государств на будущей геополитической арене мира. Поскольку по сути, фактор ислама и неоисламских религиозных тенденций, - вместо того, чтобы сформироваться в недалекой перспективе в виде самостоятельной движущей силы истории, представляющей угрозу западному миру и возвглавляемой исламской бюрократией, - сегодня под влиянием политики США и развитых стран постепенно сходит на “нет”. Или, по крайней мере, этими государства предпринимаются разного уровня интенсивности попытки нейтрализовать влияние этого фактора, а по возможности и направить его себе на пользу, формируя степень своего будущего влияния в мире с целью захвата наиболее привлекательного геополитического и геоэкономического пространства или хотя бы сохранения его на прежнем уровне.

Николай Ю.Романов