Михаил Максимович Гвишиани - личность неординарная и неоднозначная, о которой долгие годы было практически ничего неизвестно.
20 октября 1938 года был подписан указ президиума Верховного совета СССР “О разделении Дальневосточного края на Хабаровский и Приморский края”. На основании его был образован Приморский край с центром во Владивостоке, в состав которого вошли Приморская и Уссурийская области, Калининский и Красноармейский районы. В связи с этим возникла необходимость еще до официального образования краевого управления НКВД Приморья послать во Владивосток верного человека. Выбор наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии пал на председателя Тбилисского городского совета Михаила Максимовича Гвишиани.Что представлял собой выдвиженец наркома внутренних дел?
Родился он в 1905 году в местечке Абастуман бывшего Ахалцихского уезда Тифлисской губернии Грузии в семье батрака. Семья была большой - 7 человек. Детство его прошло в родном местечке. Образования он практически никакого не получил, но в последующем кое-как научился писать и читать - в анкетах в графе “образование” первоначально указывал “низшее, незаконченное”, а затем перестал это делать.
С установлением в Грузии советской власти старательному пареньку предложили стать воспитанником 11-й дивизии, штаб которой был расквартирован в городке Ахалцихе. Гвишиани с радостью согласился: не надо было думать о куске хлеба, да и об одежде. Воспитанником он пробыл с 1921 по 1923 год. В штабе ему привили интерес к военной службе, дисциплинированность и педантичность в подходе к любым делам.
В 1922 году Михаил вступил в коммунистический союз молодежи Грузии. В 1923-24 годах молодой Гвишиани - милиционер городского отделения милиции, а с 1924 по 1928 год он, как свидетельствует собственноручно сделанная им запись в одной из служебных карточек, “на различных ответственных должностях в государственных учреждениях г. Ахалциха”.
В 1928 году, с точки зрения дальнейшей карьеры, судьба его круто меняется. Уездный комитет партии направляет Гвишиани на ответственную работу - в органы ОГПУ Грузии. Первоначально он помощник оперуполномоченного уездного отделения, а затем уже и оперуполномоченный.
Через несколько лет его переводят в центральный аппарат органов ОГПУ-НКВД Грузии. Видимо, к тому времени относится и его первая встреча с Л. Берией, который возглавлял ГПУ Грузии и Закавказья. Что понравилось Берии в Гвишиани: беспрекословная исполнительность, личная преданность, стремление к власти, природная сметка и ум или что-то другое? Судя по всему, именно благодаря покровительству Берии ему удалось не только не попасть в жернова репрессий в 30-е годы, но и зарекомендовать себя с наилучшей стороны, проводя в жизнь бериевскую политику.
В это время в Грузии, как и по всей стране, продолжались репрессии. Они были направлены прежде всего против старых членов партии, грузинской интеллигенции, против тех, кто выступил лично против Берии. Шла “чистка” партийного и советского аппарата. Происходило выдвижение на освобождающиеся руководящие посты малоизвестных людей, в том числе и чекистов. Среди последних и ранее безызвестный для многих в Грузии Гвишиани.
В ноябре 1937 года его назначили на весьма ответственный и значимый в иерархии партийных и советских органов Грузии пост - председателя Тбилисского городского совета. Назначение не могло пройти без предварительного согласования с Л. П. Берией и его личного одобрения. Гвишиани пробыл на председательском посту почти год, пользуясь поддержкой и доверием набиравшего политический вес и власть в стране первого секретаря ЦК КП(б) Грузии, а затем, с августа 1938 года, первого заместителя наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии. За это Гвишиани, обязанный своим выдвижением лично Берии, всяческими средствами помогал создавать культ его личности среди грузинского народа. Этот год не прошел для него бесследно. Он многому научился, в первую очередь гибкости в политических играх, сумел набраться и житейского опыта, особенно в общении с вышестоящими товарищами по партии.
В ноябре 1938 года никому почти неизвестный председатель горсовета Тбилиси, правда, не надо забывать о его высоком депутатском мандате, занял одну из руководящих должностей в системе органов государственной безопасности Советского Союза. Приказом наркома внутренних дел СССР от 29 ноября 1938 года он был назначен начальником Приморского областного управления НКВД. Ему было присвоено специальное звание “майор госбезопасности”, которое приравнивалось к общеармейскому званию полковника. Тогда ему было всего 33 года.
29 декабря 1938 года приказом наркома внутренних дел СССР № 00836 было организовано управление НКВД СССР по Приморскому краю с центром во Владивостоке. В него вошли гор- и райотделения НКВД, ранее подчиненные Приморскому областному управлению, а также УНКВД по Уссурийской области. Последнее было ликвидировано в 1943 году.
Как показывают архивные документы, от предшественников Михаилу Максимовичу досталось тяжелое наследство. В “Докладе о состоянии агентурно-оперативной работы управления НКВД по Приморскому краю на 20 января 1939 года” на имя Берии Гвишиани сообщал: “В период массового разгрома в Союзе троцкистcко-бухаринского шпионско-белогвардейского элемента, в 1937 и 1938 гг. управлениями НКВД по Приморской и Уссурийской областям была проведена следующая оперативная работа: арестовано участников право-троцкистской организации - 819, членов антисоветских партий (меньшевиков, эсеров, монархистов) 75 человек, к/р (контрреволюционного) элемента - 1573 человека, шпионско-белогвардейского и прочего антисоветского элемента - 8479 человек, корейцев арестовано - 1046 и переселено в Казахстан - 102000 человек. Всего по краю, исключая армию и ТОФ, арестовано 15435 человек... Кроме того, содержится под стражей 860 китайцев, дела по которым в мае-июне 1938 г. были закончены и направлены в УНКВД по ДВК в г. Хабаровск”.
Гвишиани завоевывает авторитет не только среди сотрудников, но и среди партийно-советских работников. С ним считается секретарь оргбюро ЦК ВКП(б) по Приморскому краю Н. Пегов, который по согласованию с ЦК партии и Л. П. Берией рекомендует Гвишиани местной партийной организации для избрания делегатом на очередной съезд партии.
Партийным руководителем при нём был Пегов – тоже знаковая фигура внутри партийной обоймы того времени.
Николай Михайлович Пегов
в 1939- 1947 годах - 1-й секретарь Приморского краевого и Владивостокского городского комитета ВКП(б).
Родился в Москве в 1905 г. С 1923 г. — рабочий на предприятиях Москвы.
1931—1935 — заместитель директора, директор шелкоткацкой фабрики «Красная роза» (Москва).
1938 — секретарь комитета ВКП(б) Промышленной Академии.
1938 — ответственный организатор Отдела руководящих партийных органов ЦК ВКП(б).
6-10.1938 — секретарь Дальневосточного краевого комитета ВКП(б).
10.1938-16.2.1939 — секретарь Организационного бюро ЦК ВКП(б) по Приморскому краю.
21.2.1939-2.1947 — 1-й секретарь Приморского краевого и Владивостокского городского комитета ВКП(б).
21.3.1939-25.2.1986 — член ЦК ВКП(б) — КПСС.
2.1947-10.7.1948 — заместитель начальника Управления по проверке партийных органов ЦК ВКП(б).
10.7.1948-1952 — заведующий Отделом лёгкой промышленности ЦК ВКП(б).
?-10.1952 — заведующий Отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б).
16.10.1952-14.3.1953 — секретарьЦК КПСС.
16.10.1952-5.3.1953 — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС.
15.3.1953-15.7.1956 — секретарь Президиума Верховного Совета СССР.
19.8.1956-4.6.1963 — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Иране.
18.1.1964-20.6.1967 — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Алжире.
20.6.1967-26.4.1973 — чрезвычайный и полномочный посол СССР в Индии.
1973-10.1975 — заместитель министра иностранных дел СССР.
10.1975-12.1982 — заведующий Отделом ЦК КПСС по работе с заграничными кадрами и выездам за границу.
С 12.1982 — на пенсии.
В день ареста Берии 26 июня 1953 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР "О преступных антигосударственных действиях Берия" за подписями Ворошилова и секретаря Пегова.Практически сразу же после съезда, 27 марта, новоявленному кандидату в члены сталинского ЦК партии было присвоено досрочно очередное спецназвание “старший майор госбезопасности”. 7 апреля он возвратился со съезда и вступил в исполнение обязанностей начальника управления. Одновременно Михаил Максимович добился от Приморского крайкома ВКП(б) передачи в июне 1939 года для УНКВД здания бывшего Дальневосточного госуниверситета, который был закрыт по постановлению Совета народных комиссаров СССР.
Это был видный, красивый мужчина. Высокого роста, где-то под 190 сантиметров, плотного телосложения. Редко носил штатское, постоянно ходил в форме. Говорил по-русски с сильным грузинским акцентом.
19 января 1947 года газета “Красное знамя” писала: “Своей плодотворной работой и отеческой заботой о подчиненных Михаил Максимович Гвишиани приобрел прочный авторитет и пользуется неограниченным доверием у них. Заботу и непосредственную помощь в работе со стороны его ощущают все чекисты, в том числе и наш коллектив...” Можно было бы считать, что это обычные хвалебные речи в адрес кандидата. Но объективности ради необходимо сказать, что таких же взглядов сегодня, а не только тогда, придерживаются и ряд других бывших сотрудников госбезопасности Приморья, близко знавших по работе Гвишиани.
Затем Гвишиани-старший переехал в Ленинград, где ему, наряду с другими, было поручено разбираться с «Ленинградским делом» знаменитым. Он и разбирался. И, как тогда это делали все, действовал по инструкциям и достаточно жёстко. Потом в ходе «Ленинградского дела» этому Гвишиани-старшему попался на глаза, в виде подследственного, молодой Косыгин – будущий советский Председатель Совета Министров, премьер.
Косыгин был убеждённым сталинистом и по каким-то непонятным причинам Гвишиани-старший его пожалел. Поскольку в сталинские времена это было не принято и даже механизмов-то реализации этой жалости не было, то речь могла идти только о достаточно экзотических вещах. Но «из песни слов не выкинешь». Это было.
Возникла глубокая интимная связь между старшим Гвишиани и молодым Косыгиным. Косыгин был выведен из-под удара… Но тут закончилась сталинская эпоха и под ударом оказался сам старший Гвишиани.
«Ленинградское дело»
— Сталин был режиссером в становлении феномена Косыгина-политика?
— Накануне войны Сталин распорядился найти за пределами Москвы перспективных молодых руководителей. В январе 39-го Косыгин был переведен из Ленинграда в Москву и назначен наркомом текстильной промышленности, а через год — в 35 лет — стал заместителем председателя Совета народных комиссаров и погрузился в совершенно новый для него “большой театр товарища Сталина”. Косыгин избегал чисто партийной работы и делового общения со спецслужбами. После успешного проведения денежной реформы 1948 года и отмены карточной системы распределения продуктов питания Косыгин становится министром финансов в правительстве Сталина.
— Сталин умер, во главе страны оказался Хрущев — человек крайних суждений и авантюрных решений. Косыгин был сторонник взвешенных решений. Как они умудрялись столько лет вместе работать?
— Они оба прошли суровую школу работы со Сталиным. Я думаю, что окончательно неприятие Косыгиным Хрущева созрело в октябре 1962 года, во время Карибского кризиса. Летом по приказу Никиты Сергеевича на Кубе были установлены и замаскированы ракеты средней дальности СС-4, дальность поражения которых захватывала столицу США — Вашингтон. 19 октября военный флот США начал блокаду острова Кубы, чтобы не допустить туда новых поставок советских военнослужащих и техники. В ответ Хрущев принимает еще одно авантюрное решение: советские ракеты приводят в боевую готовность… Среди тех, кто спас мир от ядерной катастрофы, — президент США Джон Кеннеди, его брат — министр юстиции Роберт Кеннеди и другие.Только через много лет Косыгин рассказал в узком кругу, что был одним из тех, кто настоял на эвакуации ракет с Кубы.
Освободить Хрущева предложил Брежнев. Хорошо помню, как в феврале к деду на дачу приехали Леонид Ильич и Виктория Петровна Брежневы. После ужина бабушка и Виктория Петровна остались пить чай в гостиной, а дед с Леонидом Ильичом отправились на прогулку. Думаю, что тогда и был впервые поставлен перед дедом этот вопрос. Косыгин не колеблясь присоединился к оппозиции, возглавляемой Сусловым и Брежневым. Ему был поручен важнейший момент в подготовке смещения Хрущева — разговор с министром обороны Малиновским.
— Говорят, Леонид Ильич завидовал популярности Косыгина?
— Брежнев и Косыгин проработали 20 лет. Были на “ты”, называли друг друга по имени: Леонид и Алексей. Вскоре Косыгин перестал удивляться тому, что вносимые им в Политбюро проекты решений утверждаются и подписываются Брежневым без обсуждений. Используя такую ситуацию, в середине 1965 года он ликвидирует введенные Хрущевым совнархозы и вносит предложение о проведении экономической реформы.
________________________________________
Другие считали его жестоким человеком. Так, например, заведующий кафедрой истории СССР ДВГУ профессор В. С. Куцый, ныне покойный, работавший в конце 40-х годов заведующим отделом народного образования крайисполкома, негативно вспоминал о своих встречах с Гвишиани. Он считал его высокомерным и злопамятным, не умеющим как высокопоставленный руководитель работать с людьми, унижающим их. Те же, кто знал его со стороны и не имел с ним общения, видели в нем беспощадного человека.
В феврале 1950 года переведен на работу в центральный аппарат МГБ СССР. Когда Гвишиани переводили в Москву, то практически все сотрудники жалели, что он уезжает.
В том же году он был переведен на должность начальника управления МГБ по Куйбышевской области.
В 1956 году “делом” Гвишиани занималась комиссия ЦК КПСС, которая выяснила, что он не принимал участия в массовых репрессиях и не был причастен к злоупотреблениям Л. П. Берии. Он был восстановлен в генеральском звании. После снятия с работы он уехал в Грузию, где проживал до самой своей смерти.
Спустя 10 лет после этих событий, в 1966 году, он умер и был похоронен в Тбилиси. Так закончилась жизнь одного из первых руководителей органов госбезопасности Приморья.
Примаков Евгейний Максимович
В 1951 году женился на студентке Грузинского политехнического института Лауре Васильевне Харадзе (сестре Джермена Гвишиани), которая умерла от болезни сердца в 1987 году.
30 сентября 1991 года Евгений Примаков возглавил Центральную службу разведки. С декабря 1991 года по январь 1996 года – директор Службы внешней разведки России.
С января 1996 года по сентябрь 1998 года был министром иностранных дел РФ. В этот же период возглавлял Межведомственную комиссию по делам Совета Европы.
В ранге премьер-министра возглавлял российскую часть Российско-Американской комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству.
Служебный взлет Гвишиани-старшего начался в 1938 году. В его личном деле хранится такой документ:
«В связи с установленными нашими органами неоднократными намерениями участников антисоветских формирований Грузии совершить террористический акт в отношении секретаря ЦК КП(б) Грузии тов. Берия Гвишиани был назначен руководителем личной охраны тов. Берия и членов Правительства ГрузССР. На этой работе проявил себя как исключительно инициативный и энергичный работник и четко выполнял все задания».
Никто на Берию не покушался, это он себе набивал цену. Но Лаврентий Павлович приметил Гвишиани и назначил его первым заместителем наркома внутренних дел Грузии, а в конце все того же 1938 года забрал с собой в Москву. Михаил Гвишиани получил внеочередное специальное звание – майор госбезопасности и постановлением политбюро – должность начальника Третьего спецотдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР (обыски, аресты, наружное наблюдение).
И почти сразу же Берия отправил Гвишиани на самостоятельную работу – начальником только что созданного управления НКВД по Приморскому краю. Сотрудники управления разместились во Владивостоке в здании Дальневосточного университета, закрытого решением правительства. Во Владивостоке Гвишиани проработал много лет, в феврале 1943 года он стал комиссаром госбезопасности 3-горанга, в июле 1945-го– генерал-лейтенантом.
Его сын Джермен без стеснения рассказывал, что в доме была прислуга – из числа заключенных. Гвишиани-младший появился на свет в 1928 году, когда его отец поступил на службу в органы госбезопасности. Он сам придумал сыну имя – Джермен, сложив первые буквы фамилий Дзержинского и Менжинского.
После расстрела Берии Михаила Гвишиани уволили в запас, в 1954 году он лишился звания генерал-лейтенанта «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала».
Звания тогда лишали немногих – в основном тех, кто основательно запачкался кровью. Как пишут историки, Гвишиани был вызван с Дальнего Востока, чтобы участвовать в депортации чеченцев и ингушей в феврале 1944 года.
Говорили, что от суда и расстрела его спас заместитель главы правительства Алексей Николаевич Косыгин.
Я не помню, чем это закончилось: сокрушительным разгромом, тюрьмой или даже чем-то похуже, но залетел он сильно, ибо был связан с «Ленинградским делом», был соратником Лаврентия Павловича и так далее, и тому подобное. Но у этого старшего Гвишиани был младший Гвишиани – сын Джермен. Знаменитый Джермен.
Косыгин не только поддержал Джермена, но и пошёл так далеко, как никто. То есть он просто выдал за него свою дочь. Джермен Гвишиани стал зятем будущего премьера и, уже тогда, крупного партийно-хозяйственного работника."
Бывший генерал Гвишиани вернулся в Тбилиси, где работал в Государственном научно-техническом комитете при Совете министров Грузинской ССР. Можно сказать, под началом своего сына.
в центре тесть - А.Н.Косыгин, слева зять - Д.М.Гвишиани
в центре дочка премьера Косыгина Людмила Гвишиани
примеряет часики - не проверено
Джермен Михайлович Гвишиани
Российский философ и социолог, академик Российской Академии Наук (1991; академик Академии Наук СССР с 1979). В 1951 г. окончил Московский институт международных отношений. В 1951-1955 гг. служил в ВМФ. С 1955 г. работает в Государственном комитете Совета Министров СССР по новой технике, с 1965 г. заместитель председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике. В 1960-1968 гг. преподавал на философском факультете МГУ. Заведующий лабораторией исследования комплексных проблем управления Института конкретных социальных исследований Академии Наук СССР (с 1969). Ведет научную работу по проблемам управления и социальной организации. Автор работ «Социология бизнеса» (1962), «Социальная роль науки и научная политика» (1968), «Организация и управление» (1970) и др. Умер в 2003 году.
"Оставшись вдовцом, Косыгин очень сблизился с дочерью. Людмила Алексеевна ездила с ним за границу, стала хозяйкой дома главы правительства. Она вышла замуж за Джермена Михайловича Гвишиани, обаятельного и компанейского молодого человека, сына начальника личной охраны Берии Михаила Максимовича Гвишиани.
«Зять Джермен был в семье „массовиком“, – вспоминал секретарь ЦК Нуриддин Мухитдинов, – хорошо играл на многих музыкальных инструментах, организовывал для нас множество спортивных игр – домино, шашки, шахматы, бильярд».
Карьера Джермена Михайловича Гвишиани, зятя Косыгина, сложилась на редкость удачно. Он стал заместителем председателя Госкомитета по науке и технике, курировал управление внешних сношений.
Председателем Госкомитета по науке и технике был академик Владимир Алексеевич Кириллин, возможно, единственный друг Косыгина.
Для зятя Косыгина создали Институт системного анализа. В марте 1979 года Гвишиани избрали действительным членом Академии наук как философа.
Бывший заместитель министра внешней торговли Владимир Сушков утверждал, что косыгинского зятя западные фирмачи принимали с особой щедростью, не жалели денег на развлечения. Сам Сушков был арестован в декабре 1985 года. Его приговорили к тринадцати годам лишения свободы за получение взяток от иностранных компаний. Его жена, которую тоже посадили, работала в управлении внешних сношений ГКНТ под руководством Гвишиани.
«Однажды мы познакомили Гвишиани с президентом посреднической фирмы „Новасидер“ Пьеро Саворетти, – рассказывал Сушков. – Гвишиани и Саворетти почти не расставались.
Куда бы Гвишиани ни выезжал, там его уже поджидал Саворетти, составлявший программу пребывания, развлечений, которую затем сам и оплачивал, хотя у зампреда ГКНТ и без него всегда было достаточно валюты для любых целей.
Одевался Гвишиани, как правило, в Лондоне. Всегда был выдержан, вел себя как тонкий дипломат. В молодости он играл на рояле в джазе и теперь, будучи большим человеком, приятно удивлял иностранцев."
Во время своей поездки в Вашингтон в конце 1966 года я выступал с лекциями на тему, которую я назвал «Требования 1970-х годов к современному миру». В этих лекциях я касался проблем, тогда еще не столь очевидных, как сейчас: глобальная взаимозависимость, угроза грядущего обострения мировых макропроблем, а также недопустимость замены такого рода проблем сиюминутными потребностями, не соотнесенными с целостной и всеобъемлющей картиной происходящих изменений.
В тот раз я хотел привлечь основное внимание к двум моментам. Во-первых, к тому, что оценить перспективы мирового развития или должным образом к нему подготовиться невозможно без совместных, концентрированных усилий всего человечества, включая также коммунистические и развивающиеся страны, и что такие усилия должны быть срочно предприняты. И во-вторых, что необходимо широко применять системный анализ и другие современные методы, в разработке которых США достигли ведущих позиций, применяя их для решения широкомасштабных и сложных авиакосмических и оборонных проблем, и что эти достижения нужно применять и для изучения не менее масштабных и сложных проблем, выдвигаемых общественной и международной жизнью.
В ходе подготовки меморандума, в котором настоятельно рекомендовалось организовать совместный международный проект для изучения путей практического осуществления высказанных мною идей, я имел возможность обсуждать их в Госдепартаменте и Белом доме. Проект этот должен был, по моему мнению, быть как можно более аполитичным и осуществляться по линиинеправительственных организаций. Я считал, что независимость такого рода предприятия могла бы быть достигнута, если бы оно было организовано, скажем, под эгидой Фонда Форда. Вице-президент Хамфри с готовностью поддержал меня и написал Макджорджу Банди, бывшему советнику президента Кеннеди по вопросам национальной безопасности (незадолго до этого он был назначен президентом Фонда Форда).
Я непричастен к тому, что произошло позже, но в декабре того же года мистер Банди созвал, к моему глубокому удовлетворению, пресс-конференцию, на которой заявил, что уполномочен президентом Джонсоном «быть в течение ближайших месяцев его личным представителем при изучении возможностей создания международного центра по исследованию общих проблем развитых обществ». Формулировка оказалась не совсем такой, какой я хотел бы ее видеть, но и это, безусловно, было огромным шагом вперед.
Дальнейшая история этого начинания лишь подчеркивает замедленность человеческих реакций на захватывающую дух стремительность развития мировых событий. Ведь почти семь лет усилий и неутомимого труда понадобилось на то, чтобы родился, в конце концов, Международный институт прикладного системного анализа – ИИАСА. Он был основан в октябре 1972 года, и первоначально в нем участвовали США, Советский Союз, Канада, Япония, ФРГ и ГДР, Польша, Болгария, Франция, Великобритания и Италия.
Не имея никаких официальных мандатов, я представлял Италию на всех этапах переговоров об основании ИИАСА исключительно как частное лицо. Макджордж Банди немедленно начал кампанию, посетив с этой целью ряд ответственных лиц в Западной Европе и Советском Союзе. Первое подготовительное совещание состоялось в Суссекском университете, в Англии, в июне 1968 года. Ощущая свою причастность к судьбе этого начинания и будучи уверенным, что личные контакты дают возможность преодолеть многие преграды, я вызвался организовать неофициальную встречу двух главных участников переговоров: мистера Банди и советского представителя, заместителя председателя Государственного комитета по науке и технике доктора Джермена Гвишиани. Их встреча произошла в декабре 1968 года в Вене и принесла положительные результаты. Мы втроем в общих чертах наметили проект ИИАСА, принципы его организации и функционирования и послали документ на рассмотрение другим участникам.
Однако и после этого предварительные переговоры продолжали продвигаться поистине со скоростью черепахи, а вскоре и вовсе зашли в тупик: возникли сомнения по поводу того, как управлять подобным проектом, требующим одновременно и творческого подхода, и вполне земного прагматизма. Проблемы, зачастую касающиеся лишь отдельных деталей и не затрагивающие существа проекта, росли как снежный ком, и их урегулирование должно было проходить через научную и политическую бюрократическую систему десятка различных стран. Одним из пунктов разногласий стал, например, вопрос о том как организовать разумную систему голосования и распределить голоса так, чтобы избежать права вето, которое могло бы поставить деятельность Института в прямую зависимость от отношений между Востоком и Западом.
В июне 1971 года я вновь неофициально пригласил в Вену доктора Гвишиани и его нового партнера с американской стороны, президента Национальной академии наук доктора Филипа Хэндлера. Эта новая трехсторонняя встреча оказалась еще более сердечной и конструктивной, чем первая, в результате нам удалось разрешить накопившиеся проблемы, которые и так уже слишком долго оттягивали осуществление столь важного проекта. И вновь именно личные контакты сыграли свою роль в улаживании основной массы трудностей, Был опубликован еще один документ, в котором было заявлено о достижении согласия по основным вопросам, касающимся устава будущей организации, – можно было приступать к созыву запланированной ранее конференции, на которой должно было быть объявлено об образовании ИИАСА.
Однако оставался еще один камень преткновения – не был решен вопрос о местоположении ИИАСА. Этот пункт часто оказывался спорным в международных проектах. Несколько стран решительно заявили, что Институт должен быть размещен именно на их территории. Необходимо было создать специальную группу, которая занялась бы решением этого вопроса, подготовить массу совещаний и провести подробные и детальные обследования. И окончательное решение вопроса изрядно затянулось, так что я даже стал припоминать историю одного итальянского крестьянина – Бертольдо, приговоренного быть повешенным на дереве, которое он должен был выбрать себе сам. Надо ли добавлять, что он был достаточно благоразумен, так и не отыскав себе дерева.
Наконец выбор был сделан в пользу предложенного австрийским правительством Лаксенбургского замка под Веной. Этот дворец, построенный в стиле барокко в конце XVIII столетия при императрице Марии Терезии, служил в прошлом летней резиденцией и охотничьим домом семьи Габсбургов. Теперь, заново отреставрированный, он был готов служить высоким устремленным в будущее замыслам семьи человечества. В 1972 году в Лондоне состоялось торжественное собрание, посвященное официальному созданию Института, и я счастлив, что могу считать себя к этому причастным.
Сейчас Институт располагает годовым бюджетом, превышающим три миллиона долларов – приличная сумма, если расходовать ее разумно, – и «критической массой» ученых, представляющих научные направления многих стран, что дополняется также связями и контактами, которые Институт установил с научными учреждениями во многих районах мира. Работы ведутся по девяти крупным проектам, взаимосвязанным, пересекающимся и образующим единую систему, постоянно анализируется взаимное влияние результатов, полученных в рамках отдельных проектов. Институт отказался от первоначального намерения направить основной акцент на исследование проблем лишь развитых обществ, в его программу включен сейчас ряд вопросов более широкого профиля, в частности работы по глобальному моделированию. Институтом был проделан глубокий, аргументированный обзор и дан анализ двух основных проектов Римского клуба.
Я еще раз хочу подчеркнуть, что испытываю глубокое удовлетворение от участия в выдвижении идеи и создании этого необходимого центра сотрудничества между людьми, центра, основные цели которого направлены на отработку, апробирование и совершенствование наиболее передовых современных исследовательских методов. Нет сомнений, что ИИАСА будет и дальше расти, а вместе с тем станет все более очевидной полезность проводимых в нем исследований. Однако я вполне отдаю себе отчет в том, что посредством и с помощью всех этих методов мы можем исследовать лишь отдельные грани окружающей действительности и частично подготовиться только к отдельным проявлениям ее бесконечно сложных и многообразных изменений. И если мы хотим постигнуть суть основных проблем, стоящих перед человечеством, нам необходимо развивать и другие направления исследований, другие подходы и способы проникновения в тайны современного мира.
Справка
Андрей Модиков16 января 2015
Комментарии
Показать все комментарии