#MGIMO STORIES. НАЧАЛО ПУТИ. ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА.

#mgimostories 
Сегодня мы опубликуем историю сразу из двух номинаций:

⭐️ Путеводная звезда 
⭐️ Начало пути

2019-09-10 17.18.542019-09-10 17.18.29

В МГИМО я оказался случайно. Я должен был учиться на факультете журналистики МГУ. Школа юных журналистов журфака, первый выпуск, пять выпускников, включая меня, получают рекомендацию для поступления на факультет и все кроме меня поступают легко и без каких-то проблем. Подозреваю даже, что экзамены для них были простой формальностью.

А мне в июне встретился старый друг по пионерскому прошлому: «Слушай, а чего ты в МГИМО не хочешь попробовать? Там теперь с этого года тоже факультет журналистики, и экзамены раньше».

О МГИМО я даже как-то и не мечтал. Но заинтригованнный, решил съездить посмотреть. А там… Длинная очередь сдающих документы, два дня осталось до окончания их приема и главное нужна рекомендация райкома комсомола, заверенная к тому же на бюро райкома партии. И тут взыграл какой-то азарт: а вдруг соберу.

Комсомольскую рекомендацию, не помню, как, все же получил. Но бюро райкома партии на следующей неделе, значит шансов никаких. Тем не менее, опять же как не помню, пробиваюсь на внеплановый прием ко второму секретарю райкома, которая, не дослушав до половины и не отрываясь от бумаг, вроде бы сразу указывает мне на дверь, но потом поднимает глаза и расплывается в улыбке: «Да это же тот мальчик, что на первомайской демонстрации речевку читал!»
Да, такое действительно не забудешь.

На трибуне районного значения первый секретарь райкома, председатель райсполкома, комсомольский вожак и я – от пионерии. Звучат утвержденные в инстанциях первомайские лозунги (Да здравствует советский рабочий класс…! Советская интеллигенция…! Слава советскому народу – строителю коммунизма!), колонны демонстрантов отвечают дружным «уррааа!». И тут первый секретарь райкома толкает меня в бок: «Давай пионерия, скажи, что-нибудь.» И я ничтоже сумняшеся, выдаю в микрофон звонким пионерским поставленным голосом (как же, ведь лауреат московского городского конкурса чтецов): «Да здравствует наука! Да здравствует прогресс! И мудрая политика ЦК КПСС!» В колоннах демонстрантов – легкая сумятица, вместо привычного «ура» невнятный гул - «ууу…»

В тот раз больше лозунгов мне произносить не предлагали. Но свою роль речевка сыграла, запомнилась и тетенька мне рекомендацию подписала.

Первый экзамен – сочинение. На свою беду встречаю Женьку, дружка по пионерскому прошлому из Воронежа. Садимся рядом, и он каждые пять минут мне: «А вот еще анекдот!» Короче, когда пришло время переписывать набело черновик, посвященный образу то ли Базарова, то ли Онегина – ужаснулся, сплошная белиберда и банальщина. Тем не менее, четверку за сочинение получил.

Потом английский, с которым я особо никогда в ладах не был. Но идет все более-менее гладко до последней минуты, когда мне с улыбкой, обещающей вроде бы неплохую оценку, задают последний вопрос и я к ужасу своему его не понимаю! Вопрос повторяют, уже с улыбкой менее ласковой, и ясно, если не отвечу, все, конец. И тут доходит, да это же причастный оборот: сколько времени у меня занимает дорога до школы. Да легко! Это если не на трамвае, а они у нас редко ходят, то лучше пешком, мимо стадиона, где на обратном пути можно в футбол сыграть, вот тогда, долго будет! Так на обаянии и вылез.

Зато следующего экзамена совершенно не боялся, уж где блеснуть, как не на литературе! Взял билет, сел, прочитал и первым желанием было сразу выйти из аудитории. Главный вопрос – образ Давыдова. Да о нем же в романе всего несколько абзацев, и какой тут на фиг «образ», о чем рассказывать. Все же переборол пораженческие настроения, начал вспоминать. К Наташе Ростовой сватался – глубина чувств. Мальчика француза кашей накормил – гуманист. Ну и так далее, по мелочи, что из памяти выловить удалось.
С первым вопросом из билета, про Некрасова и его железную дорогу, вроде справился неплохо, даже отрывок про «грудью проложит себе» с чувством зачитал, комиссия одобрительно кивает. Пора переходить к этому треклятому герою Отечественной войны 1812 года, чтоб ему пусто было! Для начала закатываю вступление на тему: «Война и мир, как героическая эпопея». Комиссия смотрит на меня с неподдельным интересом, но как-то странно. «Маловато пафоса», думаю, «надо добавить». Добавляю и вижу, что интерес становится просто пристальным. А я уже исчерпался, пора переходить к главной теме. «Ну вот, - говорю, а Денис Давыдов – эпизодическое лицо в романе «Война и мир».

Дальше следует немая сцена из «Ревизора». Секундная пауза и гомерический хохот в комиссии. Я ничего не понимаю. «Молодой человек! – обращается ко мне пожилой председатель комиссии, протирая очки, запотевшие от хохота и от слез (а это был Василий Семенович Сидорин, в прошлом – ректор Литературного института) У вас Давыдов из «Поднятой Целины»!
Тут приходит моя очередь впасть в транс, с которым я к счастью справляюсь за несколько секунд. Открываю рот и сразу про роль партии в организации колхозов. Хохот членов приемной комиссии становится совсем уж неприличным. «Да вы не волнуйтесь!» «А я и не волнуюсь». Может подготовиться еще хотите?» «А зачем?» Обнаглел настолько, что на последний вопрос по русскому языку, с которым уж точно никогда в ладах не был (вот что значит прогуливать, когда начинается в школе тема синтаксиса!) отвечал наобум: «А мне кажется, что так». И комиссия дружно кивала: «Ну, конечно, так!».

Почему-то после этого экзамена я не побежал на улицу, не отправился искать таксофон, чтобы обрадовать родителей «пятеркой», а пошел бродить по коридорам здания в Николощиповском переулке, где принимались экзамены и в одном из этих коридоров встретил свою судьбу.

Тетенька преподавательница, час назад в составе приемной комиссии хохотавшая над моими ответами стоит рядом со странного вида мужиком с кейсом, который он держит двумя руками, периодически покачивая (вот эта деталь почему-то накрепко врезалась в память!) и с неподдельным восторгом ему рассказывает: «Тут один мальчик, так отвечал, так!» Оборачивается: «Да вот же он!»
Собеседник преподавательницы тоже оборачивается, молча смотрит на меня сверху вниз какое-то время, слегка оценивающе, но еще более, устало, и попрощавшись с преподавательницей, бросает мне фразу, чуть растягивая слова: «Ну, зайдите ко мне в кабинет». После чего, переложив кейс в правую руку, удаляется по коридору, пробираясь через толпу галдящих, не остывших от экзамена абитуриентов.

Куда зайти, к кому? Тут появляется еще один, явно местный, человек, которому я адресую предельно нетактичный вопрос: «Простите, а вы не знаете, кто это пошел?» Местным человеком оказался декан МЭО Пятненков, от которого я немедленно и получил выговор: «Поступаете на журналистику и не знаете, что это декан МЖ Ярослав Михайлович Шавров?!!!»

Кабинет Шаврова в Николощиповском был тогда на первом этаже в самом конце правого крыла здания. За окном кабинета бушует сирень. Ярослав Михайлович, уставший бесконечно от звонков сердобольных родителей, от других забот – это был первый год поступления не на отделение, а на факультет, созданный его неимоверными усилиями, - смотрит на меня сидя в кресле напротив по-прежнему устало и задает один единственный вопрос: «Так как, вы говорите, ваша фамилия?» Потом долго листает записную книжку, и по выражению его лица я понимаю, что он в общем и не надеется обнаружить в ней что-то напоминающее мою фамилию. Было бы что-то, помнил бы...

Мы оба смотрим в окно, на сирень, которая бушует и буквально бьется в стекло, молчим. О чем я думал тогда, не помню. А о чем Шавров, могу сейчас себе представить. И в конце нашего немногословного разговора он открыл свою потрепанную записную книжку, поставил в ней какую-то закорючку и так же устало и снова немного растягивая слова, сказал: «Ладно. Идите. Я вас записал.»

Последний экзамен, историю, я сдавал легко, без придирок и каверзных вопросов. Может просто повезло?
А Шавров оказался удивительным человеком. К нему мы, наглые первокурсники могли зайти с еще более наглым вопросом: «Ярослав Михайлович, англичанка обнаглела вконец, зачет не ставит!» Студенты старших курсов, перешедшие на факультет с отделения МО, отправляясь на интервью нагло забирали у него дефицитные магнитофоны и диктофоны, привезенные из последней командировки - он был фанатом аппаратуры, но со вздохом расставался с ней, надо, значит надо. Да, что там, экзамены, зачеты, аппаратура… Вся жизнь факультетская веселая и лихая, которую каждый из нас вспоминает сейчас с огромной благодарностью, со всеми дорогими подробностями, вся эта жизнь вольно и невольно, так или иначе была такой благодаря этому человеку.

В 1973 году я попытался хоть как-то вместить свою благодарность и свои чувства к нему в некролог, который писал для «Международника». Не очень умело, может чересчур официально. Помню только, что писал искренне. И последнюю фразу помню, потому что она была от сердца и навсегда. «Он остается с нами, наш декан».

Владимир Романов
МЖ 74

70400747_2943508698997621_1732660090051231744_n

69756701_2943508678997623_802360492881346560_n

Ярослав Скворцов
Деканат МЖ МГИМО(У) МИД РФ

#mgimo #mgimo75 #mgimofamily