Недавно в редакцию "КП" пришла бандероль. В ней оказалась книга "Федор Шаляпин в Японии и Китае" с автографом автора, Николая Горбунова. Оказалось, что Николай Иванович, журналист-международник, корреспондент ИТАР-ТАСС, - наш земляк, уроженец деревни Булгаковки Льговского района. Нам показалось интересным узнать, чем был вызван его интерес к знаменитому басу, и мы попросили коллегу ответить на несколько вопросов. Николай Иванович начал с анекдота.

- Однажды японское радио спросили: "Может ли журналист, работающий в Хельсинки, написать книгу о Японии?" Японское радио долго думало, потом отвечает: "Может, если этот журналист является корреспондентом ТАСС". Я как раз тогда и был корреспондентом ТАСС и работал в Хельсинки, а книгу написал о Японии. Произошло это совершенно неожиданно, после встречи с аккомпаниатором Федора Ивановича - известным финским композитором, дирижером и пианистом Жоржем де Годзинским. Помню, я сказал ему: "Георгий Францевич, прошло ровно 50 лет после ваших гастролей в 1936 году с Шаляпиным в Японии и Китае. Вы уже, безусловно, рассказывали об этом многим советским журналистам, много об этом написано, но, быть может, что-то осталось еще сокровенного, что вы могли бы сказать мне, корреспонденту ТАСС?"

"Дорогой мой, - отвечает Георгий Францевич! - неужели это кому-то надо, кому-то интересно? Вы первый советский журналист и вообще первый советский человек, который интересуется моей работой с Шаляпиным во время гастролей в Японию и Китай!"
Я не мог поверить, но это был факт! Я стоял у первоисточника, у открытия, о котором мечтает каждый журналист.

- Но прежде чем стать журналистом и написать книгу, вы прошли какой-то путь...
- Родился я в Булгаковке Льговского района, был младшим в семье. Начинал учиться в той же деревне, но в войну школу разрушили, и пришлось ходить на станцию Льгов-1. Потом поступил в Курский техникум железнодорожного транспорта, а через несколько лет в самый престижный тогда вуз Советского Союза - Московский государственный институт международных отношений Министерства иностранных дел СССР. А какие у меня в школе были знания по иностранному языку, расскажу на конкретном примере. Спрашивает меня учитель, я встаю, затрудняюсь с ответом. И вдруг слышу подсказку с задней парты: "Их вайе нихт". Я смело повторяю, раздается хохот, а учитель говорит: "Садись, два". Мне трудно было сообразить, что "их вайе нихт" в переводе с немецкого означает "Я не знаю". И вдруг МГИМО!

- Как же случилось это чудо?
- После окончания техникума я поехал в город Ожерелье Московской области, где машинистом электровоза трудился мой брат Миша. Работал я на энергоучастке, ездили мы в краткие командировки по разным подстанциям ремонтировать технику. С нами ездил и инженер Валера Гохман. Мы не утруждали себя науками, после работы ходили на танцы в близлежащие деревни, иногда и выпивали. А Валера все корпел над самоучителем английского языка. Это как-то меня заинтересовало, я поехал в Москву и в знаменитом магазине иностранной книги на Кузнецком мосту приобрел самоучитель немецкого языка. А вскоре меня призвали в армию. После окончания школы авиационных механиков направили в группу советских войск в Германии. Так я оказался в гарнизоне Ютербог, что недалеко от Берлина. И там очень прилежно изучал по самоучителю немецкий язык, смотрел программы ГДР по телевизору. Вскоре старшина стал брать меня с собой в качестве переводчика(!) во время посещений Ютербога.

После армии попытался поступить в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза, но недобрал баллов и пошел работать на машиностроительный завод электриком в подмосковном городе Ступино. А на следующий год вдруг решил поступать в знаменитый МГИМО, о котором рассказал мне один знакомый в Ожерелье. Готовился самостоятельно, о репетиторах даже не думал, да и денег на них не было. Однако уложился в проходной балл для производственников и "армейцев". Много позже я узнал, что рядом со мной в языковой группе учились в основном те, кто окончил школу с золотой медалью, а вообще в институте были дети партийной элиты.

- И куда же занесла вас судьба после окончания МГИМО?
- В институте я продолжил изучать немецкий язык, а еще взялся за норвежский. И после окончания вуза в 1970 году меня распределили в Телеграфное агентство Советского Союза (знаменитый ТАСС). Так я вскоре стал журналистом-международником. В 1973 году меня направили в длительную командировку в Норвегию. А в 1974-м начал изучать финский язык и через год попал на работу в Финляндию.

- Но каким образом вы вспомнили о Федоре Ивановиче Шаляпине?
- Пять лет командировки пролетели незаметно. Не успел распаковать чемоданы, как мне снова предложили поехать в Хельсинки. И вот в крупнейшей финской газете "Хельсингин саномат" в 1984 году прочитал статью, что Жоржу де Годзинскому исполнилось 70 лет. Там же сообщалось, что Годзинский в 1936 году был аккомпаниатором Шаляпина во время поездки в Японию и Китай. Я взял это на заметку, но не побежал сразу к музыканту, а все ожидал, когда у меня появится "окно". Но, как известно, у журналиста не бывает свободного времени. Так я выбрался на встречу к Годзинскому только через два года.

Звоню ему, начинаем говорить на финском. А он меня "осаживает": "Давайте перейдем на русский, так будет логично". Вкратце скажу, что Георгий Францевич, как он просил себя называть в общении с русскими, родился в Петербурге в 1914 году. В шестилетнем возрасте со своими родителями по льду Ладожского озера ушел в Финляндию. Мальчик был очень талантливый, стал учиться в консерватории имени Яна Сибелиуса.
В 1935 году с гастролями в Финляндию приезжает Шаляпин, всемирно известному маэстро шел 63-й год. А никому не известному концертмейстеру, который подрабатывал в Финской опере, Годзинскому, -всего 21. Но он "взял" Шаляпина своим талантом, о чем я рассказываю в книге. Через три недели Федор Иванович должен ехать на полугодовые гастроли в Японию и Китай, а у него нет аккомпаниатора! Годзинский демонстрирует Шаляпину свое мастерство, и они едут на целых полгода работаем вместе.

- И вы это слышите от первоисточника, от самого мастера, который работал с Шаляпиным...
- Это было настоящее открытие! И оно меня увлекло. Написал сообщение, затем очерк, зафиксировал многочасовые беседы с Годзинским. По возвращении в Москву встречаю людей, которые были на концертах Шаляпина в Шанхае в 1936 году! Знакомлюсь и вступаю в переписку с пианисткой из Новосибирска, которая была на всех пяти(!) концертах Шаляпина в Токио! Более того, провела все пять вечеров после концертов в компании Шаляпина и его друзей!

- Так вы подбирались к своей книге?
- Да, я был на пути. Но никаких заказов, договоров с издательствами, как тогда было принято, у меня не было. Я просто писал, и сразу - три книги. Одну о Шаляпине на Дальнем Востоке, вторую о Шаляпине в Скандинавии, третью - о "финском Шаляпине" - выдающемся скандинавском басе Мартти Талвеле.
Первой увидела свет книга "Федор Шаляпин в Японии и Китае". Издательства сейчас не проявляют интереса к такой литературе. Говорят: "Это для узких специалистов", при этом, конечно, подразумевается, что книга не будет иметь коммерческого успеха. Я работал тогда корреспондентом ИТАР-ТАСС в Норвегии и решил издать книгу на собственные средства. Вышла она в издательстве Института мировой литературы Российской академии наук тиражом 1500 экземпляров. По отзывам читателей, специалистов книга получилась. Но вот с ее распространением тоже есть проблемы, поэтому примерно полтиража еще ждут своего читателя.

Когда была готова рукопись второй моей книги "По скандинавскому следу Шаляпина", повторилась та же история. На мои обращения в издательства слышал один и тот же ответ: "У нас нет интереса к этой книге. Почему "Шаляпин в Скандинавии", это очень узко, кому это надо?" Сейчас наконец сдал рукопись, в которой рассказываю о гастролях певца в Финляндии, Швеции, Дании и Норвегии. Я очень благодарен спонсору ОАО "Новинский бульвар, 31" и Межрегиональному Шаляпинскому центру, которые помогли мне в решении данного вопроса. Хотелось бы в ближайшее время также сдать в издательство и уже готовую рукопись о Мартти Талвеле.

- Чувствуется, на этом вы не остановитесь...
- Федор Иванович Шаляпин уехал из России в 1922 году, жил и творил на Западе, в своем "гнезде" - в Париже до 1938 года. Этот 16-летний зарубежный период творчества великого русского певца практически является неисследованным. Мои книги - первые в мире об этом периоде. Есть еще и много других "белых пятен" в биографии певца. Кстати, до сих пор ни в СССР, ни в России нет цельного библиографического издания о Шаляпине. Мне иногда возражают, что книги есть. Действительно, есть, но написанные тенденциозно, с известных позиций об эмигрантах, есть трехтомник воспоминания отдельных людей. А цельной биографии нет, как нет книги и в серии "-Жизнь замечательных людей". Так что работы в этом направлении много, работы интересной и увлекательной.

Тамара Антипенко, "Курская правда", 13.02. 07.